Не раскрывая глаз, я неторопливо поведала Лизе историю про шестерых пропавших школяров, про то, как видели их спустя несколько лет и искали, про то, как постепенно разрастался нездоровый бум вокруг здания.
– Понимаешь, это уже и не руины теперь, это ЗБ. Место, где весь материализм сыплется прахом. И без причины здесь ничего не происходит.
– Но как же ученые? Кто-нибудь из них проводил здесь опыты?
– А зачем? Все опыты сегодня ставят с сугубо прикладными целями: первая цель – изобрести побольше лекарств ото всех людских болезней, вторая – изобрести чудо-оружие, чтобы истребить всех вылеченных и невылеченных, и третья – это индустрия развлечений: жрачка, жвачка, гаджеты, новые драндулеты и спорт.
– Жестко ты!
– Это не я – это мой папуля сформулировал. Но, в общем, я с ним согласна. Так что наше ЗБ – это чудо в белых перьях. Только чудеса свои оно редко демонстрирует. Иногда месяцами здесь ничего не происходит. Народ ходит, зевает, многие разочаровываются. А потом – раз! – и кто-то своего двойника в коридоре встречает или голос мертвеца из шахты слышит, и снова расползаются слухи. А еще круче, если «Корону» кто примерит и совет какой-то получит. Есть у нас тут такая картинка на стене. Ну или на «Крыльях», как мы, переместится.
– «Крыльях»?
– Ага, они на стене нарисованы – лет уж семь, наверное, как появились. Надо всего лишь встать рядом и прижаться к ним лопатками.
– И что?
– Если ЗБ решит, что ты того стоишь, тебя переместят.
– Куда переместят?
– Да куда пожелаешь.
Лиза покачала головой:
– Мистика какая-то…
– Вся наша жизнь – мистика.
– А может, мы просто не в состоянии многое объяснить?
– По мне, так и хорошо, что не в состоянии.
– Это почему?
– Да потому что мир окончательно стал бы плоским и до последнего пятнышка изученным.
А так не должно быть, понимаешь? Кто-то из древних сказал, что самое страшное начинается тогда, когда тебе кажется, что все понятно.
Лиза кивнула.
– Потому что тормозится развитие?
– Ну… Вроде того. Или даже хуже. Потому что человек, которому кажется, что он все знает, стопудово ошибается. Сомнение – удел мудрых.
– Как-то ты говоришь это… больно уж уверенно…
Я хмыкнула:
– Это верно, подружка! Значит, не хватает пока мудрости. Дура, как и большинство вокруг.
Мы рассмеялись.
– Ты-то зачем за нами поскакала? – вспомнила я. – Меня, что ли, спасать?
Лиза немного подумала, осторожно кивнула:
– Ну да. Разве это плохо?
– Не плохо, конечно, но глупо. Я-то ладно – давно в этих болотах квакаю, а ты-то реально рисковала.
– Но я же теперь не одна – я с тобой.
– И что? Вот отметелили бы обеих, и явилась бы домой вся в синяках да шрамах. А того хуже – в больницу увезли бы.
– В больницу я и там у себя сто раз могла попасть. И в больницу, и на кладбище. – Лиза снова «огладила» меня своим удивительным взглядом.
Я даже смутилась. Собственные мудреные словеса показались вдруг вычурными и абсолютно ребяческими. Сразу вспомнилось, откуда она приехала, и снова всплыло то самое словечко – «беженка», из-за которого разгорелся весь сыр-бор.
– Странное тут место, – снова заговорила Лиза. – Очень похоже на наши подвалы. Мы в них от бомбежек прятались. Земля вздрагивала, а мы жались друг к дружке и ждали.
– Чего ждали?
– Снаряда – большого, тяжелого, безжалостного. Сидишь и представляешь себе, как он пробивает стены, потолок, пробуривает целый тоннель, а по пути крошит бетон, рвет арматуру. А потом… Потом он зависает над нашими головами, точно робот-убийца, сканирует все вокруг и снимает наши испуганные лица.
– Снимает?
– Ну да! Мы ведь все за мгновение до смерти становимся самими собой. Вот этот робот-снаряд и впитывает в себя наши страхи, наши мечты, наши желания и только потом взрывается. Я это всегда как вспышку себе представляла. Удар света по глазам – и всё. Я даже думала, что так оно проще и лучше. На улице-то от осколков многие калеками становились, кровью истекали, а тут сразу и без мучений.
– Что-то не то ты говоришь, подруга, – хрипло отозвалась я.
Лиза качнула головой, точно соглашалась.
– Не то, конечно. Но мы там ко всему привыкли. Это поначалу тряслись да переживали, а потом уже и спали, и ели, даже сказки малышам рассказывали.
– Разве к такому можно привыкнуть?
– Человек ко всему привыкает. Жить-то надо. Даже самые маленькие переставали бояться и вздрагивать. Засыпали при любом обстреле… – Лиза вздохнула. – Вот наружу вылезать было страшно. Потому что всякий раз выбираешься и не знаешь, что вокруг будет. Но нам везло: обычно только руины и пепелище видели. Совсем как тут. И никого кругом – ни единой живой души.