И смайлики. Вот же ж улыбчивая двухметровая бестия. Как же нам так вечером сработать, чтобы вот все ровненько получилось, а? Мля. Так и мозг свой небольшой сломать недолго. Все, мыться, мыться бегом.
Вода еще оставалась. Теплая, она стекала по потной коже узкими струйками, воду нужно было экономить, но не было никакой возможности перестать лить на себя это прекрасное тепло. Хорошо… как же хорошо, ччччерт.
Хлопнул дверью Лис, взгромоздил на полку зеленый тазик с водой, стал зачерпывать ее кружкой и лить на стриженую голову. Треба и себе постричься, кстати, опять зарос. И побриться… не, ну это я вже перегибаю, бриться — то лишнее, и так сойдет. Мужественно небрит, як в кино.
— Побриться тебе треба, — сказал Лис и выдавил пенку на ладонь. Лис всегда брился, как и Федя. Вот ведь фанаты.
— Не треба. И так сойдет.
— Шо на вечер?
— Наряды дораспишу. Второй теплак на наряд треба. Мы с тобой не бухаем и не спим.
— Ну, это понятно. Хто на СПГ?
— Шматко и Дима Талисман.
— Объявлять будешь?
— Конечно. Хера тут скрывать-то?
— Шо с лаунчерами?
— Президент сориентирован. Может шо-то и получится. Но если прям вот все так и пойдет — КПВВ по-любому капец.
— Я наберу старшего, Вася телефон даст.
— А шо ты ему скажешь?
— Подъеду, поговорю. Там посмотрим. Там львовские сейчас, нормальные пацаны.
— Шо у них с бэка?
— Та як обычно. Под роспись и все дела. Возьму с собой пару ящиков пятерки.
— Гранат на днях просили.
— Нахера им гранаты? Вот нахера? Они что, окопы штурмуют?
— Тоже правильно.
Мы медленно и тщательно мылись. Экономя каждую кружку воды и получая максимальное удовольствие от каждой капли. В армии никогда нельзя пренебрегать тремя вещами — возможностью помыться, возможностью поспать и возможностью поесть. Вот мы и не пренебрегали.
— Мартин.
— Фррр… А?
— Слушай. Война войной, это все понятно. Это все или будет, или нет.
— Ну да.
— Давай шо-то с этим уродцем решать.
— С яким саме?
— Со снайпером. Он же рано или поздно в кого-то попадет.
— Та да.
— А мы все как-то отмахиваемся от него, как от мухи. Типа «стреляет, ну и хер с ним». А так неправильно. Безнаказанная фигня. Наглеет.
— Шо предлагаешь?
— Смотри. Завтра…
— Так, Саня, — я с сожалением вылил на себя последние капли воды и удержался от того, чтобы набрать еще. Начал полоскать носки. — Ты мне сейчас скажешь, что хочешь сделать засаду. А я тебе скажу — фиг ты угадал.
— Почему?
— Потому что можем крупно лажануться.
— Заминируем лежку.
— Или снимем его растяжку, которыми он или они по-любому затянули вокруг себя. И кто-то поедет домой по кусочкам.
— Не перегибай.
— Саня. Я знаю, что ты можешь взять пацанов и пойти. Скоро пацаны со сто-тридцать-первого приедут, там Каспер за старшего, вроде его смена. Но какие шансы, что вы его реально загасите?
— Загасим.
— Споришь чисто из принципа. Подумай. Ты вышел, что-то увидел, закидал его из подствольника. Это в идеале. А в реале — нарвался на перестрелку в этой херовой посадке. В ограниченном пространстве терассы этого долбаного террикона.
— Ииии? — Саня упрямился. Как всегда.
— Ииии кто-то из наших там лег. На не разрешенном никем выходе. За который комбат подвесит за яйца.
— Ты не хочешь, бо тебя комбат подвесит за яйца? — скривился Лис.
— Нет, Саня. Потому что разрешить ваш выход я не могу. Поэтому в любом случае пойду с вами. Но я не об этом. Помнишь осень?
— Помню, — сказал Саня и прополоскал рот. С сомнением посмотрел на зубную щетку и снова выдавил пасту.
Осенью наша разведка потеряла хлопца на этом самом терриконе, примерно там, куда хотел идти Саня. Шли вдвоем, первый сорвал, получил осколок через глаз в голову. Умер на месте. Второму перебило ноги, он сумел перемотаться и позвал на помощь. Сорвать ОЗМку там, где ходил до этого пару десятков раз, так должно было не повезти очень серьезно, на это и ловят их разведосы наших, а наши — их. Вечные растяжки, вечная игра друг с другом, вечные потери. Война, казалось, тоже стала вечной.
— Все, я на КСП, там договорим. — Я вышел в холодный тамбур и стал одеваться. — Клыки не сотри, вурдалак, тушман не сможешь хавать.