— Чуть глаз не выбил, — равнодушно сказал Федя.
— Не сцы, он не взведется.
— Я не сцу, кидайся аккуратнее.
— Кстати, — ротный обернулся к Феде. Вдали показался блокпост «нациков». — Там сзади «гепеха» лежала, на отдельном прикладе.
— Де? Не видел.
— Ты, кажись, на ней сидишь.
Федя завозился, пытаясь повернуться на тесном сиденье, и снова чуть не заехал себе в зубы «клювом» АКМСа. На свет Божий показался ГП-25, установленный на конструкцию из сваренных черных металлических трубок. Мы как-то, после попытки осенью заблудиться и заехать на сепарский блокпост, завели его в машине, и он так и катался, как и неколько набитых магазинов-«сорокпяток».
— Незаряжено, — опять равнодушно уронил Федя и уставился в окно.
Блокпост перед Волновегасом был на месте старого ментовского КП и состоял из плит, знаков «STOP» и пацанов в зеленых бушлатах и балаклавах, медленно замерзающих на ветру. Мы объехали черный опель, возле которого стоял хлопец с автоматом и что-то втолковывал водителю. Из приоткрытого окна вырывались клубы дыма, я двинул рулем и поднял руку жестом универсального пароля. Высокий худой парень, нарушая военные традиции, вдруг замахал нам фонариком.
— Чего это они нас останавливают? — Я аккуратно затормозил и надавил на кнопку электростеклоподъемника, у нашего «лендровера» расположенную почему-то между сиденьями. Стекло не шелохнулось, пришлось распахивать дверку.
— Ща я пароль посмотрю. Уже вечерний?
— Без десяти восемь. Еще дневной.
Нацгвардеец подошел к машине и заглянул в салон.
— Привет, — сказал я. — Слава Новороссии.
— Вы, збройники, когда-нибудь доиграетесь, — хмуро сказал совсем молодой хлопец и поежился. — Пароль знаете?
— Вы, «нацики», совсем без чуства юмора. Знаем, знаем.
— Ты бы постоял тут часов шесть — посмотрел бы я, мля, на твое чувство юмора. Вы в Волноваху?
— Ну да. Товарища генерала на совещание к начальнику генерального штаба везем.
— Зубоскал, мля, — парень посмотрел на Васю. Вася безмятежно копался в телефоне, а Федя, казалось, начал засыпать, неудобно развалившись на заднем сиденье. — Обратно через нас поедете?
— Да.
— Скоро?
— Через час где-то.
— В магаз будете заезжать?
— Во, бачиш, а говорил — чувство юмора отмерзло. Я в Ваху с позиции еду, вечером. Конечно, буду в магаз заезжать.
— Сиги купишь?
— Лехко. Які?
— Винстон серый, блок.
— Все «нацики» курят Винстон. Это настораживает. Бабло давай.
— Держи, — парень сунул руку в перчатку и вытащил смятую, теплую двухсотку.
Я взял деньги, аккуратно расправил и засунул в нарукавный карман.
— Вы из сорок первого? — Нацгвардеец покосился на шеврон с вензелями, какими-то гербами и цифрами «сорок один». — Это хто, арта?
— Не. Пехота. К первой танковой приписаны.
— Так первая танковая хрен зна где стоит. Это ж бригада.
— Мы от Славяна, — наклонился вдруг ротный к нацгвардейцу. — Работаем от авторитетных людей из первого бата, старших уважаем, в общак отстегиваем, косяков за нами нет.
— Ээээ… — протянул нацгвардеец, потом расплылся в улыбке. — Понятно. Это у вас тогой…
— Наследственное, — подсказал я.
— Тра-па-па-па-пам, парам-парам-парам… — пропел командир саундтрек первых кадров «Бригады». — Мы с первого класса вместе…
— И за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе. И на поезд опоздаем тоже вместе, — вмешался я.
Нацгвардеец рассмеялся, пар вырывался изо рта и смешивался с моросью.
— Ну так через час.
— Ну где-то так.
Я захлопнул дребезжащую дверку. Стекло вдруг поползло вниз. Нас объехал «опель» и, газанув, ушел прямо, в сторону Марика. Мы взяли правее, чтобы выскочить сразу у автовокзала в Волновахе. Сзади раздался храп Феди. Видимо, блокпосты навевали на него сон.
— Закрыто, — кивнул я на шаурмичную примерно через километр.
— Схерали? — возмутился ротный, разглядывая запертую белую дверь.
— Начало девятого.
— А. Ну да. Сукаааа… жрать охота.
— Тушенку у собаки отберешь.
Вася не ответил, только укоризненно покосился. Я объехал автовокзал справа, повернул на скудно освещенную улицу и начал вглядываться в тусклые полосы света фар «лендика». Центральная улица Волновахи пронизывала город с востока на запад, и мы тихонько ехали. Редкие фонари заглядывали в окна, еще более редкие люди спешили по домам, иногда перебегая дорогу. Волноваха зимою представляла унылое зрелище, честно, просто-таки угнетающее. Машин было мало, денег в городе было мало, АТБ справа светился входом и небольшой очередью к банкомату.