У него закачивалось время.
Она напала.
Он перебросил повелителя через стекло.
— Пусть с тобой все будет хорошо, — взмолился он.
— Ты мой! — клинок Зойсайт распорол его незащищенную ничем спину.
Он выгнулся, и кровь брызнула из его рта, после чего перепуганное лицо Афины исчезло с экрана, когда Зойсайт вынула свой кинжал. Цоизит без сил упал на компьютер, и его кровь окропила консоль.
Зойсайт нависла над ним, омерзительная улыбка расплылась на ее лице.
— Я тебя предупреждала, — протянула она злорадственно. — Предупреждала, что ты пожалеешь о том дне, когда ты покинул меня.
Цоизит чувствовал, как жизнь покидает его: зрение меркло, тело ослабевало и он начал чувствовать холод. Афина любила холод. Он обещал ей отвезти ее в Северное королевство этой зимой, но он не сможет сдержать своего обещания.
Эндимион… Ему нужно… защитить… Эндимиона…
Оцепеневшими пальцами, едва ли понимая, что он делает, он начал набирать текст.
Афина…
Трясущейся ладонью он нажал на последнюю клавишу.
Эндимион…
Он закрыл глаза.
Мне жаль…
Лорд Цоизит отдался ледяному объятию смерти.
Его последняя команда… сработала ли она? Эта мысль помогла вернуть его в реальность.
— Ответ утвердительный, — ответил древний компьютер. — Центральный компьютер самоуничтожился вместе с дворцом.
— Как… — он проглотил непрошенные слезы: ему нужно преодолеть свою депрессию, иначе он не сможет собраться с силами, чтобы выбраться отсюда. — Как же ты выжило?
— Я магическая система, сэр. Я скопировало данные в кристаллический осколок, после чего принялось ожидать.
Тамаки чуть не улыбнулся — К.З.Т., в самом деле, оказалось самой продвинутой вычислительной машиной в истории.
И Поллекс с ним бы согласился.
Тамаки запрокинул голову на камень ледяной стены, не давая слезам прорваться наружу. Его грудная клетка ныла от боли, но он старался не обращать на это внимания — это всего лишь отголоски боли прошлого, они пройдут. Он не должен оплакивать сестру, которая предала его. Не должен…
Образ маленькой девочки с яркими рыжими кудрями и озорными зелеными глазами предстал перед его взором.
— Обещай мне, братик, — произнесла она со смехом, крепко сжимая его ладони и кружась. — Обещай мне, чтобы мы всегда будем вместе.
— Конечно, — ответил он с излишне самоуверенной улыбкой.
К глазам вновь подступили слезы.
Как ни крути, она была его сестрой. И предательство все еще саднило душу.
***
Сай зашевелился, заслышав шаги своего дяди, сопровождаемые электронными сигналами и звуками. Он попытался изменить положение в надежде, что сможет избавиться от боли в области запястий, которые больно сжимали наручники. Его кожа порвалась, и он почувствовал, как по рукам полилась горячая кровь.
— Дядя Кловис, — взмолился он, когда шаги стали громче. — Отпустите меня.
— Объект очнулся, как я погляжу, — вслух размышлял Кловис.
Сай съежился на металлической поверхности стола, где его держали с того момента, как солдаты обнаружили его. Все это время его сопровождали постоянные бипы, кликанье, больные уколы и погружения в искусственные медикаментозные сны, которые всегда сопровождались кошмарами.
— Пожалуйста, дядя, — вновь попросил он.
Кловис засмеялся, перебирая какие-то бумаги.
— И очень оживлен сегодня. Видимо, нам понадобятся дополнительные тесты.
Сай замер.
— НЕТ! — закричал он. — Нет, пожалуйста! Дядя!
Стопка бумаг упала рядом.
— Доктор Мураки?
— Здесь, сир, — послышался голос, которого боится каждый ребенок — он обещает боль и страх, которым не будет конца.
Сай попытался выбраться из своих пут, и даже боль не имела значения.
— Тестируемый объект пришел в сознание и видны очевидные улучшения. Продолжайте опыты.
— Как прикажете, ваше высочество.
Мгновение спустя, костлявая рука опустилась на его руку.
Сай закричал в приступе паники:
— Дядя! — отчаянно закричал он вслед удаляющимся шагам тому, кто являлся последним членом его семьи. — Дядя, пожалуйста. Дядя!
Сея облокотился о ствол дерева. Его дядя держал его в лаборатории на протяжении трех месяцев, оттачивая технику клонирования. Если бы Эндимион и остальные не нашли его, он бы умер прикованным к операционому столу.
Результатом тех трех месяцев стал идеальный клон, которого он повстречал всего раз, на поле битвы.
Как человек может описать смерть, если его глаза ничего не видят? Все имело ауру, даже неодушевленные объекты подсвечивались некими отголосками того, что передавали люди через призму любви и обладания. Только стоя посреди поля сражения, он не видел… абсолютно ничего. Ни одной ауры, только тела, в которых уже нет жизни. Никто не испытывает привязанности к трупу. Мертвое тело — непревзойденный символ смерти.
Второй генерал признал, что видел перед собой смерть.
Предательское зловоние крови ударило в ноздри, перемешиваясь с криками умирающих и c воплями тех, кому непосчастливилось пасть замертво — теперь они оказались в тисках темной магии, что наводнила пространство и отрезала путь к звездам. Он не мог чувствовать их присутствия или слышать их голоса. Нефрит изо всех сил сосредотачивался на его связи с Эндимионом и источником чистоты — Золотом кристалле, что находился в сохранности в сердце принца, помогая отгонять Тьму.
Но он не смог препятствовать тому, что черный огонь выжигал всю магию кругом. Только одно существо было способно на подобное.
— Жадеит, — прошептал он с горечью.
Они опоздали — их брата поглотила Тьма.
Лишь свист ветра стал его единственной подсказкой, но этого оказалось недостаточно — он резко отстранился от меча, который чуть не снес его голову с плеч, но лезвие глубоко распороло плечо, от чего он потерял равновесие, а его левая рука онемела. Он выругался про себя и крепче сжал рукоять посоха — будет сложно биться одной рукой, в особенности, против такого соперника
— Я порвал сухожилия на твоем левом плече, — послышался бесстрастный и расчетливый голос. Из теней тьмы вышла фигура, окруженная тошнотворной зеленовато-черной аурой, чем-то походившая на его собственную. Враг, рожденный его кровью — его клон, величайшее творение его дяди, которого он вырастил в качестве смертоносного оружия. — Твоя способность сражаться уменьшилась на двадцать пять процентов. Без твоих глаз, твоей магии или руки, ты не можешь рассчитывать, что победишь улучшенную версию себя.
— Если ты в самом деле мой клон, то ты должен знать, что я не сдаюсь несмотря ни на какие прогнозы, — парировал Нефрит. Он перешел из оборонительной стойки в атакующую, игнорируя рану на плече и другие множественные раны. Он не погибнет здесь — Диана ждет его, он не мог оставить ее.
— Учитывая характер ран, я просчитал, что ты не выдержишь и трех атак, — ответил клон. — Логичным решением будет позволить тебе умереть.
Нефрит сщурил глаза:
— Я не умру!
— Это неизбежно.
Нефрит резко пошел в атаку, и с его губ сорвался бешеный вопль. К концу этого дня он лишился тысяч лучших своих людей — остались только он и Кунцит. Только они отделяли Берилл от Эндимона. Он здесь не падет!
Он прикончит его одним ударом.
Деревянное оружие встретилось с холодной и крепкой сталью, и его отбросило назад. От шока он не мог пошевелиться. Звук ломающейся древесины настиг его ушей как раз в тот момент, когда его одежда, кожа, мускулы и кости разорвались на части от клинка его клона.
Нефрит упал на колени, он почувствовал как сочится из раны кровь, струится по ногам, пропитывая униформу и стекая на сырую землю. Он не мог дышать — одно легкое было повреждено, а второе наполнялось кровью. Он посмотрел наверх, его тело внезапно стало легким, словно он оказался в воде. На мгновение тьма рассеялась, и он увидел, что их ждет: