— Да, да, с ним всё хорошо. Я пришёл поговорить с тобой.
— Пришёл сюда? Не мог подождать, пока я вернусь домой?
— Мог, но не захотел.
Какая-то машина притормозила у тротуара, стекло опустилось и водитель свистнул в свисток.
— Неужели так во всех школах для слепых? — спросил я у Лекси.
— Не думаю, — ответила та. — Тут школа выпендрёжная. — Она еле заметно повернула голову в сторону. — Я слышу своего шофёра; он там, дальше по улице. Пошли, мы подбросим тебя домой.
Лекси привела меня к чёрному «линкольну» — её родители наняли машину, чтобы она возила их дочку в школу и из школы. Водитель, на вид пакистанец, решил блеснуть оригинальностью и вместо банальной трещотки играл на губной гармошке. Жутко фальшиво.
— Мой отец снабдил его казý — такой маленькой африканской дудкой — чем страшно напугал беднягу. Я дала ему гармонику — она куда более респектабельная. Может, к концу учебного года он даже научится на ней играть.
Мы сели в машину, Мокси улёгся у ног хозяйки, и мы поехали.
— Твой дедушка говорит, что ты на меня сердишься.
— Он так сказал?
— Ага. Думаю, что имею право знать, почему. Ты сама меня отшила прямо в середине концерта, и теперь ты же на меня и сердишься?
Мокси почувствовал некоторое возмущение в моём голосе и гавкнул. Впервые за всё время я услышал его лай.
— Я отшила? Ты и вправду так думаешь?
— Нет, наверно, нет. Лучше сказать так: ты меня уволила. Хотя чем это лучше? Вот я и хочу узнать, почему ты сердишься. Если уж кто-то должен сердиться, то это я.
— Я не сержусь. Я просто… разочарована.
— Почему?
— Потому что это ты отшил меня.
— Кажется, ты морочишь мне голову.
— Нет, не морочу, — сказала она. — До тех пор пока ты получал плату, мы не могли по-настоящему встречаться. Я же так и сказала на концерте. Ты что, не помнишь?
— Помню, но…
— Ну и вот. Если мой официальный платный эскорт — это Кельвин, то всё в порядке. Дедуля получает, что ему надо, а ты мог бы пригласить меня на свидание. — Она помолчала. — Но ты не пригласил.
У меня челюсть отвисла, совсем как у Уэнделла Тиггора на уроке математики. Я потерял дар речи.
А Лекси продолжала:
— Знаешь, есть люди, слепые по-настоящему — они ничего не видят, пока их не ткнут носом.
И с этими словами она наклонилась и поцеловала меня. Прямо в губы, без промаха, как будто у неё был встроенный радар, нацеленный на мой рот. А потом проговорила:
— Ещё что-то непонятно, или открытку послать? Холлмарк с сердечком?
Я оглянулся по сторонам, засмущавшись, но кругом никого не было, кроме Мокси и водителя-пакистанца, который не отрывал глаз от дороги, как будто это был высший уровень в какой-то видеоигре.
— Сердечко можно, Холлмарк не надо. — На что-то более остроумное я оказался неспособен. И тут меня пронзила неприятная мысль, и момент был испорчен.
— А как же Шва?
— Кельвин мой друг, — сказала Лекси. — Он поймёт.
— Вот уж не думаю. Он считает, что вы с ним теперь вроде как пара.
— Не придумывай. Ничего такого он не считает.
— Слушай, я же знаю его лучше.
— Он мой официальный эскорт. Нам весело вместе. Он знает, что больше между нами ничего нет.
— До тебя не доходит, Лекси? Если мы начнём встречаться, Шва будет раздавлен. Он из тех «настоящих слепых», которые верят тому, что видят.
Лекси оскорблённо передёрнула плечами.
— Думаю, я куда лучше разбираюсь в людях, чем тебе кажется.
— А я говорю, что мы не можем поступить так со Шва.
— Значит, ты не хочешь со мной встречаться?
Я вздохнул.
— Этого я тоже не говорил.
12. О том, как королева «Клуба 3 З» слушала фильм ужасов
В отличие от моих родителей, я мало что понимаю в стряпне. Согласно им же, область приложения моих талантов — беды, а не обеды. Вот рецепт последней заваренной мной каши: взять слепую девочку, которая вовсе не так хорошо разбирается в людях, как ей кажется, добавить итальянского поросёнка, всё обильно полить соусом «беШвамель», положить в котёл и поддать жару.
Я пригласил Лекси на ужин, она со своей стороны предложила сначала сходить в кино. Я не сообразил вовремя, что смотреть фильм со слепой девушкой — это событие не из рядовых. Поскольку больше мне за услуги провожатого не платили, финансирование предприятия легло на мой карман. Ну и ладно. Я же джентльмен, а положение обязывает.
Я понимал, что если бы Шва узнал о нашем с Лекси свидании, его бы накрыл псих. Нет, его накрыл бы целый дурдом, но я выбросил своего почти незримого приятеля из головы — в кои-то веки раз «эффект Шва» сработал мне на руку. Я забыл о Шва и позволил себе наслаждаться компанией Лекси.