— Не сиди там, как именинник, займись делом! — Мама сунула мне в руки дуршлаг и наполнила его варёной стручковой фасолью.
— Мам, я только хочу, чтобы ты знала… я понимаю, как тяжело тебе приходится.
Она воззрилась на меня так, будто заподозрила, что я впал в горячечный бред.
— Спасибо, Энтони. Приятно слышать это от тебя.
— Только пообещай, что никогда не исчезнешь, хорошо?
Она усмехнулась.
— Окей, обещаю. Завязываю ходить на Дэвида Копперфильда.
Она вернулась к готовке, а я выложил стёкшую фасоль из дуршлага в миску.
— Так как — тебе нравятся кулинарные курсы?
— Очень.
— И ты больше не сердишься на папу?
Мама помешала в сковороде с кипящим соусом.
— Да я на самом деле и не сердилась на него. — Она добавила на сковороду куски цыплёнка в достаточном количестве, чтобы до отвала накормить всё семейство. — Я всегда знала, что ваш папа готовит лучше меня. Но кухня — это моя территория! Знаю, знаю, это старомодно, но я сама это выбрала. Вот ваша тётя Мона — думаю, она за всю жизнь ни разу к печке не подошла, — она избрала карьеру. Ну и отлично, это её решение, мне какое дело. Но иногда бывает так, что карьера удалась, всё хорошо, и вдруг ты понимаешь, что жизни-то у тебя и нет. Или наоборот: если сидишь дома и заботишься о семье, то вдруг обнаруживаешь, что твоя жизнь — это вовсе не твоя жизнь, что она… хм, всехняя прочая, но не твоя. Словом, если положить все яйца в одну корзину, корзина становится слишком тяжёлой. И яйца начинают лопаться.
— Тогда купи ещё несколько корзин, — сказал я. — Разложи яйца.
И тут до меня дошло — именно этим мама и занимается! Вот почему она пошла на учёбу. Вот почему она ищет работу. Она раскладывает яйца по разным корзинам. Мама, должно быть, ощутила, что ей нужно найти собственное место в жизни, иначе она, возможно, тоже исчезнет. Может, не так, как мать Шва — в одно мгновение и навсегда, а постепенно, каждый день понемногу…
Всё-таки, надо сказать, перемены меня немного пугали. Наверно, я боялся, что мама познакомится с новыми людьми, и кто знает — а вдруг эти новые знакомые окажутся интереснее, чем некий вице-вице-президент Отдела разработок в компании «Пистут Пластикс»?
— А как же тогда первая корзина? — спросил я. — Та, в которой яйца лежали с самого начала? С нею же ничего не случится, правда? Я имею в виду — ты не собираешься выбросить её на помойку?
Мама снова усмехнулась.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы я что-нибудь выбрасывала?
Я обнял её. В последний раз я обнимал маму так давно, что сейчас ощущение было довольно непривычное. Раньше я как бы растворялся в маминых объятиях, а теперь, можно сказать, всё наоборот — она почти исчезла в моих.
— Ты хороший мальчик, Энтони, — сказала мама. — Кто бы что о тебе ни говорил.
16. Убойное ночное путешествие, способное превратить нормального человека в вегетарианца
Шва понемногу блекнул, словно линяя и размываясь, и я стал осознавать, что он, возможно, прав. Если он и дальше будет просеиваться сквозь мозги всех знающих его, как сквозь дуршлаг, то когда-нибудь просочится полностью и растворится в небытии. Я всё реже и реже замечал его в классе; а когда вдруг спрашивал себя «где Шва?» и принимался оглядываться по сторонам, то впадал в панику, потому что обнаружить его сразу удавалось далеко не всегда. Становилось всё труднее напоминать себе не забывать о нём. Мои мозги словно бы превратились в сито; да не в обычное, а избирательное, потому что я очень хорошо помнил некоторые вещи, как, например, лица, имена, спортивные результаты. Но Шва — с ним дело обстояло как с датами или другими историческими фактами. Всё равно что пытаться вспомнить Льюиса и Кларка[32] или «Манифест предназначения»[33] — по обеим этим темам я делал торжественные доклады. Та ещё морока, скажу я вам; ведь когда делаешь такой доклад, нужно одеться в костюм, соответствующий теме. Интересно, и как бы я мог одеться этим самым «Манифестом»?[34] Мне снизили оценку, потому что я явился в джинсах и футболке; и как я ни доказывал, что Леви Штраусс начал шить джинсы именно во время экспансии на Запад и потому они и называются Levi’s… Подождите, о чём это я? Ах да. Ну и вот, теперь я начал подозревать, что над Шва тоже нависло какое-то не вполне ясное предназначение.
После нашей с Лекси не очень удачной попытки установить, чтó в действительности случилось с мамой Шва, прошла неделя. Шва пока не дал мне ни малейшего намёка на то, какие боевые средства он собирается применить в своей одинокой борьбе за всеобщее внимание. Я беспокоился за него. По-настоящему беспокоился.
32
Мериуэзар Льюис и Уильям Кларк возглавили первую сухопутную экспедицию через территорию США от атлантического побережья к тихоокеанскому и обратно (1803–1806). В дороге к экспедиции присоединилась Сакагавея — женщина из племени шошонов, которая оказала большую помощь в качестве переводчика (см. примеч. 21).
33
«Манифест предназначения», или иначе «Установление Судьбы» (англ.