— Почему я? — спросил я у Кроули. — Почему не Лекси?
— Не хочу, чтобы она видела меня таким.
— Но она же не может видеть!
— Не строй из себя умника! Ты же отлично понимаешь, что я имею в виду. — Старикан пошевелился и скорчил гримасу. — Там, в больнице, скажешь, что ты мой внук, и постарайся пролезть в отделение интенсивной терапии. Ты такой скользкий тип — пролезешь куда угодно.
— Э-э... спасибо... наверное?
Работник «скорой», в этот момент измерявший кровяное давление Кроули, бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Должно быть, ему до лампочки, что будет происходить в больнице.
Когда машина остановилась у входа в приёмник срочной помощи, Кроули снова схватил меня за руку. Ногти его впились мне в предплечье — хотя не думаю, что он сделал это нарочно, чтобы причинить мне боль — и прошипел:
— Не позволяй им оставлять меня одного!
Я сидел рядом с Кроули в палате срочной помощи в маленьком отсеке, с трех сторон ограниченном занавесками, и выслушивал его беспрерывные жалобы, начиная с вонючего антисептика до подмигивающей лампы дневного света, из-за которой, по мнению Старикашки, и «у самого здорового человека может сделаться припадок». Он собирался подать в суд на всё и вся в этой больнице; адвокаты примчатся — только свистни!
Я позвонил домой сообщить родителям, где застрял. Никогда не начинайте разговор с мамой со слов «Мама, я в больнице».
— О Боже! Ты попал под машину? О, Боже мой, Боже мой! У тебя много переломов? О Господи, Энси, Господи Боже мой!..
Она кричала так, что мне пришлось отстранить телефон от уха. Старикан слышал всё до последнего слова. Вообще-то, было приятно, что мама так за меня переживает, так что я немного понаслаждался, прежде чем остановить поток её отчаяния и рассказать, по какому поводу я в больнице.
— Несчастье с мистером Кроули. Думаю, я побуду здесь ещё какое-то время.
— С ним всё в порядке? — всполошилась мама. — Он будет жить?
— Будь моя воля — нет.
Кроули гоготнул. Впервые за всё время нашего знакомства я услышал от него нечто похожее на смех.
— Позвони, когда тебя нужно будет отвезти домой, — сказала мама.
— Да не беспокойся, я возьму такси.
При моём последнем замечании глаза Кроули чуть расширились, а губы сжались плотнее. После того как я закончил разговор, он проскрипел:
— Уйдёшь, когда я разрешу тебе уйти. Внеурочное время оплачу в полтора раза больше обычного.
— Вам не приходило в голову, что есть люди, которые оказывают услуги за просто так?
— Ты к ним не относишься.
— Ну почему... я тоже... иногда.
— Очень хорошо. Тогда я не стану тебе платить.
— Ладно. Я пошёл.
— Ага! — воскликнул он, наставив на меня палец.
Пришёл мой черёд смеяться.
Кроули выглянул в узкий проём между занавесками. Врачи и сёстры то и дело пролетали мимо, но никогда не залетали в наш отсек.
— С больницами наша цивилизация села в ба-альшую галошу, — изрёк Кроули.
— Вы тут не единственный пациент. Придут и к вам.
— Угу, вместе с коронером[28].
Я одно мгновение всматривался в него, припомнив, что он творил, когда его вкатывали сюда. Как только дверца «скорой» распахнулась, Кроули закрыл лицо обеими ладонями, словно вампир в страхе перед светом дня, и всё время в панике звал меня.
— Почему вы так боитесь остаться один? — спросил я.
Кроули проигнорировал мой вопрос, поэтому я зашёл с другой стороны:
— Почему вы взяли с собой меня, а не Лекси?
Кроули долго обдумывал свой ответ, потом вздохнул. Хороший знак. Если человек вздыхает, то, скорее всего, скажет правду. Вздох означает, что ложь не стоит усилий для её выдумывания.
— Чем больше Лекси узнает, тем больше расскажет своему папаше, моему с‑сыну. — Кроули выплюнул это слово, растянув начальное «с» на две вместо одного. — Не хочу, чтобы мой с‑сын знал что-нибудь. Он и без того убеждён, что мне самое место в пансионате. Иначе говоря, в доме для старых развалин.
— Если на то пошло, вы старая развалина и есть.
— Я не старый! Я в годах. — Увидев, что я туплю, он пояснил: — Так лучше звучит.
— Да какая разница, как это звучит! Это просто выражение, которым заменяют слово «старик», так же, как говорят «ванная» вместо «туалет» и «туалет» вместо «нужник». — И, помолчав, я прибавил: — Это называется эвфемизм. Чтобы лучше звучало.
Он отмахнулся.
— С тобой говорить — только попусту воздух расходовать. Ты всё равно не в состоянии понять, о чем я толкую.
28
Ко́ронер — в некоторых странах англо-саксонской правовой системы должностное лицо, расследующее смерти, имеющие необычные обстоятельства или произошедшие внезапно, и непосредственно определяющее причину смерти.