Как бы то ни было, предложенная Бритт-Мари работа оказалась не только исключительно низкооплачиваемой, но и в высшей степени временной — на три недели, вплоть до очередного заседания муниципального совета. К тому же молодежный центр находился в Борге — поселке, о котором цивилизованные люди могут сказать только то, что он расположен у шоссе — обстоятельство, дополнительно сужавшее круг соискателей.
Она-то и подвернулась девушке из службы занятости, вынужденной накануне есть лосося и пообещавшей подыскать Бритт-Мари работу. Так что на следующее утро в девять ноль две Бритт-Мари постучалась в дверь кабинета, чтобы узнать, как продвигается дело. Девушка включила компьютер, отчетливо вздохнула — так, словно у нее в ноздре застряло что-то большое и неудобное, — и сообщила: «Есть одна вакансия. Но это поселок в чистом поле, а ставка такая, что вам выгоднее и дальше сидеть на пособии».
«Ни на каких пособиях я не сижу», — возмутилась Бритт-Мари так, словно у нее заподозрили неприличную болезнь. Девушка снова вздохнула и заговорила о «курсах переподготовки» и «мерах», которые служба могла бы предложить Бритт-Мари вместо этой должности, но Бритт-Мари ответила, что ей не нужны никакие меры. «Но поймите, это работа всего на три недели, и ехать вам придется туда, в этот самый… Борг». — Девушка поискала Борг на карте у себя в компьютере.
«Ах-ха», — сказала Бритт-Мари и поправила сумочку на коленях. Девушка задумчиво потерла лоб и очень серьезно добавила: «Бритт-Мари, не хочу показаться невежливой, но в вашем возрасте я бы категорически не стала соглашаться на такую работу». Бритт-Мари кивнула, встала, расправила складку на юбке и ответила: «Не хочу показаться невежливой, но с вашим лбом я бы категорически не стала соглашаться на такую стрижку».
Тут вид у девушки стал такой, словно она хотела сказать «Тогда пеняйте на себя». Потом она нажала на «Печать», и все стало так, как стало.
И вот Бритт-Мари в Борге, и ее машина взорвалась — не лучшее начало работы на новой должности, что нет, то нет.
Не то чтобы Бритт-Мари это осуждала. Ни в коем случае. Бритт-Мари не из тех, кто осуждает.
Но лучше бы рядом был Кент — что да, то да.
Второй раз телефон девушки из службы занятости зазвонил через три минуты после беседы о взорвавшейся машине.
— Где я могу найти уборочный инвентарь? — вопросила Бритт-Мари.
— Что?
— Вы сказали, что я могу звонить, если у меня будут вопросы по работе, — напомнила Бритт-Мари.
— Вас очень плохо слышно, Бритт-Мари, — ответила девушка словно из жестянки. — У вас там плохая связь?
Бритт-Мари кротко вздохнула и повторила как можно медленнее:
— Вы сказали, что я могу з-в-о-н-и-ть, если у меня будут вопросы по р-а-б-о-т-е. Это — вопрос по работе. Где ин-вен-тарь?
— Что? Я не знаю! — отозвалась девушка из своей жестянки.
Бритт-Мари, не повышая голоса, перешла на отчетливую артикуляцию:
— А теперь послушайте меня, голубушка. Я намеревалась найти эту почту, где, как вы уведомили, я смогу получить ключи от досугового центра, но я шагу не сделаю в этот центр, пока вы не уведомите меня, где я могу найти рабочий инвентарь!
— Но я-то откуда знаю! — донеслось из жестянки.
Бритт-Мари всплеснула руками, едва не уронив телефон.
— Я стою перед этим самым досуговым центром этого самого поселка. Окна неимоверно грязные. Просто неимоверно. Неужели в этом поселке все живут в грязи?
— Не знаю! — прокричала девушка.
— А что вы знаете? — прокричала в ответ Бритт-Мари.
— Ну… как… не знаю. Бритт-Мари, вас очень плохо слы…
Бритт-Мари уже собралась выразить сомнение, что в службе занятости знают вообще хоть что-нибудь о предлагаемых вакансиях, как вдруг на парковку снова выкатился футбольный мяч. Бритт-Мари он не понравился. Ничего личного, Бритт-Мари не то чтобы не понравился этот конкретный мяч — она в принципе не любитель футбольных мячей. А предубеждений у нее нет.