За мячом выбежали двое детей, не менее грязных и в продранных на коленках джинсах. Догнав мяч, дети пнули его назад и снова скрылись за зданием центра. Один из них, оступившись, оперся рукой об окно: на стекле остался черный отпечаток.
— Сумерки богов! — в ужасе воскликнула Бритт-Мари.
Она часто прибегает к этому выражению. «Сумерки богов». Оно невероятно многозначно — по крайней мере, в устах Бритт-Мари; но, как правило, оно означает, что встреченный человек производит впечатление уголовника. Не то чтобы Бритт-Мари склонна осуждать людей, но все же.
— Что такое? — заинтересовалась девушка на том конце, когда Бритт-Мари замолчала.
— Разве эти дети не должны быть в школе? — задала встречный вопрос Бритт-Мари и мысленно сделала себе пометку: поставить еще один восклицательный знак после «Купить „Факсин“!» в списке. Даже если в этом поселке нет магазинов.
— Чего?
— Послушайте, голубушка, вы все время говорите «что, чего». Из-за этого кажется, что вам не хватает культуры.
— Но… ну… очень плохо вас слышно, у вас что, хэндс фри?
— Что это?
— Ну это… или… нет, — вздохнула девушка. — Проехали!
— Что проехали? — разволновалась Бритт-Мари.
— Что там у вас за дети? — Девушка попыталась свернуть на менее опасную тему.
— Здесь есть дети! — кратко проинформировала ее Бритт-Мари.
— О’кей, но, Бритт-Мари, пожалуйста, я ведь ничего не знаю о Борге! Я там никогда не была!
— Да-да-да, я все понимаю. Вы так заняты своей карьерой, — благожелательно заметила Бритт-Мари.
Девушка засопела.
— Дорогая Бритт-Мари, вас очень плохо слышно, вы, наверное… ну… вы уверены, что держите телефон не вверх ногами?
Бритт-Мари скептически посмотрела на телефон. Перевернула его.
— Ах-ха, — сказала она в микрофон так, как говорят «ах-ха», когда доля вины за качество связи все-таки лежит на собеседнике.
— Вот теперь я вас отлично слышу! — одобрила девушка.
— Честно говоря, я никогда не пользовалась этим аппаратом. Представьте себе, у людей могут быть другие дела помимо того, чтобы целыми днями болтать по телефону, — проинформировала ее Бритт-Мари.
— О, не беспокойтесь. С новыми телефонами я тоже вечно путаюсь, — призналась девушка, охваченная внезапным порывом дружелюбия и сочувствия.
— Я ни в коем случае не беспокоюсь! И это ни в коем случае не новый телефон, ему уже пять лет, — поправила ее Бритт-Мари.
— О, — сказала девушка.
— Раньше у меня не было в нем надобности. Мне, представьте, было чем заняться. Я не звоню никому, кроме Кента, а ему я звоню с домашнего телефона, как цивилизованные люди.
— Ну а если вы не дома? — поинтересовалась девушка, как все те, кто смутно себе представляют, как выглядел мир до того, как люди получили возможность дозвониться до кого угодно в любое время суток.
Бритт-Мари терпеливо выдохнула:
— Голубушка, если я не дома, то я не дома с Кентом.
Бритт-Мари, по-видимому, собиралась сказать что-то еще, но тут увидела крысу. Крыса бежала по замерзшим лужам парковки, здоровенная, как средних размеров комнатное растение. Бритт-Мари помнила, что собиралась очень громко закричать. Но, увы, не успела. Вместо этого все вокруг почернело, и бесчувственное тело Бритт-Мари опустилось на землю.
Ей в голову с размаху угодил футбольный мяч. Так состоялось первое знакомство Бритт-Мари с футболом в Борге.
5
Очнулась Бритт-Мари на полу. Чей-то голос что-то ей говорил, но мысли Бритт-Мари занимал пол. Вдруг он грязный, а она умерла? Люди то и дело падают замертво. Вот ужас-то — умереть на грязном полу. Что люди подумают!
— Э-э? Вы это, как его? Скончались? — донеслось до Бритт-Мари, но она думала только о поле.
Дома полы у Бритт-Мари всегда чисто вымыты, на случай, если она умрет, но это вовсе не означает, что Бритт-Мари так уж нравится мыть полы. Кент и дети никогда не понимали разницы. Как-то Бритт-Мари попыталась объяснить Кенту. Вот, скажем, ей, Бритт-Мари, нравится театр, ведь должно же что-то в жизни нравиться, но вымытые полы нравятся ей совершенно в другом смысле.
Кент сказал «дадада», и в тот год Бритт-Мари получила на Рождество устройство для мытья полов водяным паром. «Тебе будет легче», — довольным голосом сказал Кент, словно Бритт-Мари мечтала именно об этом. Больше она не пыталась объяснять, что ей нравится. Что Бритт-Мари важна не легкость. А чтобы что-то имело значение.