Молодой человек пожал плечами и принял деньги. Бритт-Мари хотела сказать, что ее муж — предприниматель, и не было дня в ее жизни, когда бы она оказалась не в состоянии заплатить полную цену за лосося. Но молодой человек уже занимался следующим покупателем.
Словно Бритт-Мари ничего не значила.
Ровно в пять часов Бритт-Мари постучалась в дверь кабинета. Девушка открыла; она уже успела надеть пальто.
— Ах-ха. Вы уже уходите, — заметила Бритт-Мари.
Девушка, кажется, собралась оправдываться.
— Я… ну, мы сейчас закрываемся… я говорила, так что мне…
— И когда вас ждать?
— Что?
— Я же должна знать, когда ставить картошку вариться.
— Картошку?
— Картошка — это вегетарианское, — выдохнула Бритт-Мари, словно теперь ее вынуждали оправдываться.
Девушка потерла глаза.
— Да, да, о’кей. Прошу прощения, Бритт-Мари. Но я пытаюсь вам сказать, что не мо…
— Это вам. — Бритт-Мари достала карандаш.
Когда девушка, растерявшись, взяла карандаш, Бритт-Мари вынула еще точилки, голубую и розовую. Кивнула на одну, на другую, а затем (она человек без предрассудков) на девушкину стрижку.
— Вас нынче не поймешь. Так что я купила обоих цветов, на выбор.
Девушка, видимо, не вполне уловила, что подразумевалось под этим «вас».
— С-спасибо. Наверное.
— А теперь, если вас это не слишком затруднит, я хотела бы, чтобы мне показали, где тут у вас кухня, иначе я не успею сварить картошку, — благожелательно произнесла Бритт-Мари.
Девушка едва не воскликнула: «У нас?» — но в последний момент удержалась от протестов, решив, словно маленький ребенок перед купаньем, что они сделают процесс только дольше и мучительнее. Поэтому она только вздохнула так глубоко и обреченно, что затрещали пуговицы на пальто.
— Но я… я как бы… да ну на фиг! Кухня для персонала — здесь. — И она взяла у Бритт-Мари пакет с продуктами.
Бритт-Мари пошла за ней; на любезность ей захотелось ответить каким-нибудь комплиментом.
— Какое стильное пальто, — сказала она наконец.
Девушка машинально коснулась ткани.
— Спасибо! — искренне улыбнулась она. Бритт-Мари кивнула:
— Очень смело — носить красное в это время года.
Девушка засопела. Бритт-Мари стряхнула с юбки невидимые крошки.
— Где у вас ножи, вилки и все подобное? — спросила она, оказавшись на кухне.
Девушка, границы терпения которой сжимались на глазах, выдвинула ящик. В одной его половине были как попало навалены кухонные принадлежности. Другую занимал пластиковый контейнер для столовых приборов. Один. Для вилок, ложек и ножей.
Раздражение на девушкином лице сменилось выражением самой настоящей тревоги.
— По… послушайте, вы хорошо себя чувствуете? — спросила она.
Бритт-Мари в полуобморочном состоянии опустилась на стул.
— Дикари, — прошептала она и прикусила щеки. Девушка, явно растерявшись, села напротив. Ее взгляд упал на левую руку Бритт-Мари. Пальцы Бритт-Мари неловко терли белое пятно на коже, похожее на шрам после ампутации. Заметив, что девушка смотрит на палец, Бритт-Мари испуганно спрятала руку под сумочку, словно за ней подглядывали в душе.
Девушка подняла брови:
— Можно спросить… прошу прощения, но… зачем вы вообще сюда пришли, Бритт-Мари?
— Я хочу найти работу. — Бритт-Мари принялась рыться в сумочке в поисках носового платка, чтобы вытереть стол.
Девушка смущенно покачивалась вперед-назад в безуспешной попытке выглядеть беззаботно.
— При всем моем уважении, Бритт-Мари, вы не работали сорок лет. Почему сейчас вам так важно найти работу?
— Я работала сорок лет. Я вела дом. Поэтому это так важно именно сейчас. — Бритт-Мари смела со стола несуществующие крошки.
Девушка не ответила, и Бритт-Мари добавила:
— Понимаете, я прочитала в газете про женщину, которая умерла и пролежала в своей квартире несколько недель. Там писали, что «смерть наступила от естественных причин». Ее ужин так и остался на столе. Но это же неестественно. Никто не знал, что она умерла, пока соседей не начал беспокоить запах.
Девушка растерянно почесала прическу.
— Ну так… значит, вы… хотите найти работу, чтобы… — Она неуверенно подыскивала слова.
Бритт-Мари терпеливо выдохнула. Ни в коей мере не возмущенно.
— У нее не было ни детей, ни мужа, ни работы. Никто не знал, что она вообще существует. А если у тебя есть работа, то кто-нибудь заметит, что тебя нет.
Девушка, вынужденная остаться на рабочем месте, хотя рабочий день давно закончился, долго-долго смотрела на женщину, вынудившую ее это сделать. Бритт-Мари сидела, выпрямив спину, как сидела каждый вечер на балконе, дожидаясь Кента. Она не хотела ложиться до его возвращения, потому что боялась засыпать, когда никто не знает, что она есть.