Перцым ехал чернобородый мужчина в напоминавшей мексиканское сомбреро шляпе. В кулаке он сжимал уздечку коричневого с белыми пятнами пони, на котором с трудом сидел апачи с длинными прямыми черными волосами. Лоб индейца был обмотан запачканным кровью бинтом, а руки связаны сзади веревкой. Еще одна веревка стягивала его шею. Несчастный наклонился вперед, свесив голову на грудь.
Ошеломленная неожиданным появлением незнакомцев, Саммер застыла на месте. Сэди бросилась к дому, но видя, что подруга не двигается, остановилась у двери, ведущей на кухню.
Лошадь бородатого незнакомца остановилась всего в нескольких футах от Саммер.
— Ну и денек. Жарковато, не правда ли? — произнес всадник, снимая шляпу и вытирая лоб рукавом рубашки.
Его беспокойно бегающие глаза внимательно осмотрели загон, сарай, все видимое пространство двора и остановились на девушке, бесцеремонно ее разглядывая.
— Буду обязан, если мне дадут попить чего-нибудь холодненького, — ухмыльнулся он, блеснув из-под черной бороды белыми зубами.
— Можете взять сами, — кивнула головой в сторону ведра Саммер.
Мужчина привязал уздечку пони и конец стягивающей шею индейца веревки к луке седла и спрыгнул с лошади. Оказавшись на земле, он посмотрел на Сэди, затем снова на Саммер и взял из ведра ковш. Пил он жадно и неаккуратно. Вода стекала по бороде и рубашке. Саммер подумала, что ковш надо будет как следует прочистить, прежде чем вновь им пользоваться.
— Мистер Маклин здесь? — спросил чернобородый, возвращаясь к лошади и в очередной раз внимательно оглядывая при этом двор.
— Нет, — покачала головой Саммер, которая почему-то была уверена, что нежданного гостя прислал к ним Трэвис.
— Ничего, возможно, встречу его на обратном пути. Думаю, он наведается сюда, чтобы посмотреть, что здесь творится, — опять ухмыльнулся чернобородый, стреляя глазами в сторону то одной, то другой женщины.
Двусмысленные слова и бесцеремонные взгляды незнакомца начали сердить Саммер.
— Этому человеку тоже нужно попить, — кивнула она в сторону индейца. — Вы же не можете уехать, не дав ему хотя бы воды! — добавила она довольно резко.
Чернобородый смачно сплюнул под ноги.
— Не нужно ему никакой воды. Апачи вполне могут несколько дней не пить и не есть.
Окончательно рассерженная, Саммер сделала шаг к ведру. Во взгляде пристально посмотревшего на нее при этом незнакомца мелькнула угроза. Но ее сейчас больше занимал индеец. Несчастному явно было очень плохо. Кожа его лица приобрела какой-то зеленоватый оттенок, щеки ввалились, туго стягивающая шею веревка мешала дышать, и он, будто выброшенная на берег рыба, раскрывал рот, с трудом втягивая воздух в легкие. Затуманенные глаза казались безжизненными.
Отвлек девушку неожиданно раздавшийся за спиной шум. Как оказалось, это Сэди загородила собой дверь, не давая выскочить на улицу отчаянно стремившемуся это сделать Джону Остину.
— Можно мне взглянуть на индейца, Саммер? — закричал он, пытаясь проскочить под руками Сэди, но та успела поймать его и на этот раз.
— Оставайся в доме, Джон Остин, — резко приказала Саммер, затем наполнила ковш и, гордо выпрямившись, подошла к индейцу.
Тот жадно потянулся к воде губами. Но чернобородый быстрым движением выбил ковш из рук девушки.
— Держись от этого апачи подальше. Ему не положено пить!
— Ему необходима вода, и он ее здесь получит!
Сердце разгневанной Саммер забилось в бешеном ритме. Она подняла ковш с земли, вновь наполнила его и опять направилась к индейцу.
— Хочется показать гордость, да? — пробормотал мужчина и вдруг обхватил девушку руками, прижал к себе и грубо схватил ее за грудь. — Ничего, я люблю таких строптивых барышень, как ты.
Чуть не задохнувшаяся от гнева и исходящего от тела чернобородого зловонья, Саммер стукнула его ковшом по лицу. Но удар получился несильный, только вода расплескалась, не причинив негодяю никакого вреда. Он рассмеялся и, прижав ее сильнее, опять принялся шарить руками по лифу платья. Девушка почувствовала, что от страха и отвращения она вот-вот потеряет сознание.
— Отпусти ее! Отпусти мою сестру немедленно! — закричал Джон Остин и неожиданно бросился вперед, оказавшись между Саммер и чернобородым, и принялся колотить обидчика своими маленькими кулачками.
Тот опять громко рассмеялся и одним движением руки сбил мальчика с ног. Джон Остин кубарем покатился по пыльной земле. Это вывело из оцепенения Саммер. Не помня себя от страха и ярости, она бросилась на чернобородого, стараясь достать ногтями до глаз, и довольно сильно расцарапала щеку негодяя.
— Ах ты… сука! — прорычал тот и с силой ударил ее в лицо открытой ладонью.
Голова девушки резко дернулась. Она удержалась на ногах только лишь потому, что чернобородый продолжал держать ее за талию. Теряя сознание, Саммер смутно услышала стук копыт, а затем совсем рядом возбужденный юношеский голос.
— Убирайся прочь! Оставь ее в покое! — кричал Пудинг, спрыгивая с коня и бросаясь на негодяя.
Чернобородый коротким ударом повалил парнишку на землю. Пудинг, однако, тут же вскочил и вновь бросился с кулаками на коренастого незнакомца.
— Отойди, малыш! — угрожающе процедил тот сквозь зубы. — Больше предупреждать не буду.
От нового сильного толчка Пудинг отлетел в сторону и, сделав несколько нетвердых шагов, упал. Но и это не сделало его менее решительным. Паренек поднялся, наклонил голову и, собрав последние силы, двинулся на противника.
Чернобородый молниеносно выхватил пистолет и выстрелил. Пудинг зашатался и ткнулся лбом в землю. Саммер громко закричала. И в этот момент раздался еще один выстрел. Чернобородого отбросило назад. Он ударился спиной о своего коня, поэтому упал не сразу. Несколько мгновений он то пытался найти глазами стрелявшего, то удивленно смотрел на расплывавшееся на груди ярко-красное пятно. Сэди, крепко сжимая обеими руками дымящееся еще ружье, стояла в дверях дома и не сводила глаз с противника. Тот попытался поднять свое оружие, но пистолет выпал из ослабевших пальцев. Лишь только он пошевельнул рукой, кровь пошла у него изо рта. Он покачнулся, и безжизненное тело рухнуло на землю под копыта коня.
Испуганное животное дернулось, потянув стягивающую шею индейца веревку, и тот тоже повалился со своего пони на землю.
Саммер первым делом бросилась к лежащему неподвижно Пудингу, возле которого уже успела образоваться лужица крови, сочившейся из раны. Сэди, подоспевшая к парнишке на мгновение раньше, уже расстегивала на его груди рубашку. Затем она ловко оторвала от своей нижней юбки кусок материи и, приложив к пулевому отверстию, остановила кровь.
— Саммер! Индеец! — вывел из оцепенения наблюдавшую за этим девушку крик Джона Остина.
Оказывается, испуганный конь чернобородого, убыстряя темп, пошел со двора, волоча за собой привязанного за шею индейца. Петля затягивалась все сильнее, угрожая окончательно задушить несчастного. Саммер бросилась к животному, но конь резко развернулся, явно намереваясь пойти вскачь. Отчаянным броском девушке удалось все-таки ухватить волочащиеся по земле поводья и, потянув их изо всех сил, развернуть лошадь. Сама не зная как, она подобралась к седлу и отвязала веревку.
Апачи, когда Саммер опустилась возле него на колени, был без сознания и почти не дышал. Плача и ломая ногти, она попыталась ослабить тугой узел стягивающей его шею петли. Индеец шевельнулся и задергал ногами, затрудняя ее действия. Пришлось упереться ему коленом в грудь. Наконец она почувствовала, как под ее лихорадочно двигающимися пальцами петля ослабла. Индеец шевельнул головой, сделав жадный и глубокий глоток воздуха. Глаза его закатились, рот раскрылся, и из него вывалился язык.
— Скорее принеси воды! Смочи ему язык! — крикнула Саммер брату. — Аккуратнее. Только не лей в горло. Он может захлебнуться.
Убедившись, что Джон Остин делает все как надо, она вновь бросилась к тому месту, где лежал Пудинг.
— О Боже! Очень плохо? — обратилась она к склонившейся над парнишкой Сэди. — Скажи, что не совсем!