Живой лес.
Добрый лес.
Филида чувствовала его, слышала, понимала. Лес благоволил к ней или, может быть, все-таки к Айне?
Риннон открыла глаза и подошла к дубу, на ветвях которого цвела омела. Затем вытащила из-за пояса золотой серп и, вознося молитву, срезала несколько стебельков священного растения, увенчанного белыми звездочками цветков. Прошла еще дальше, и оказалась у менгира, испещренного ямками и кругами. Тут же покоился наполовину съеденный кроль, еще вчера поднесенный в дар Великой Триаде.
– Кар! – подала голос недовольная ворона.
– Кар-кар-кар! – поддержали ее соратницы, чьему пиру помешало появление незваной гостьи.
Риннон опустила священный дар к подножию каменного столба – для богинь-Матерей – и направилась обратно.
– А-а-а! Помогите! Убивают! – крик Пэка настиг ее на подходе к пещере. Риннон чуть усмехнулась – похоже, внучка изловила-таки невидимку. – Пусти! Пусти! Ой-ей-ей!!!
– Айне, – позвала Риннон, – нам пора.
В следующий миг из пещеры выскочила растрепанная внучка, наспех застегивая фибулу на штопанном-перештопанном бабушкином плаще.
– Я готова!
– Айне, – строго произнесла Риннон, – так не пойдет.
Провинившаяся внучка опустила голову. Узкие плечики понурились в ожидании наказания. Ну, точь-в-точь Кинния в детстве.
– Ты меня не возьмешь, да?
– Твои косы совсем растрепались. Давай-ка причешу.
Напрягшееся тело расслабилось. В коричных глазках заплясали веселые огоньки.
– Мучительница! Издевательница! – пропищал Пэк совсем рядом. – Едва не удушила.
– И поделом! Ябеда-корябеда! – еле слышно прошептала Айне.
– Ну, погоди у меня! В следующий раз я огра не отваживать буду, а в гости позову!
– Да ты огра больше, чем меня боишься!
– Я? Боюсь? Тебя? Ха! – От негодования Пэк уронил шапочку и обрел видимость. Риннон успела отметить, что его огненные кучеряшки несколько подросли, а мех на ногах местами полинял и потемнел. Маленький фейри ударил себя кулачком в грудь. – Пэк никого не боится! Ни всяких там рыжих и конопатых, ни какого-то там тупоголового огра!
Внезапно из лесных дебрей донесся угрожающий рык. Пэк подпрыгнул от неожиданности, подхватил свою шапочку и поскорее нахлобучил на голову, снова сделавшись невидимым:
– Не боится! Никого! – визгнул он.
– Не гневайся, Пэк. Девчонка она еще совсем. Несмышленая, – сказала Риннон.
– Уж куда смышленее его, – прошептала внучка.
– Айне, перестань.
– Пэк никого не боится! – пропищал невидимка.
Жутковатый рык повторился. И тут же копытца быстренько поцокали к пещере.
– Смельчак, – хихикнула девочка.
– У меня просто дела, – отозвался фейри.
Бабушка дернула внучку за косичку.
– Ай!
– Хочешь, пойдем с нами? – предложила вдогонку стихающим шагам филида.
– Нет уж! В здешних местах стоит свою пещерку всего на пару дней оставить, как в нее тут же какой-нибудь проныра вселится – попробуй потом, выгони.
– Тогда, может, гостинчик?
– Ладно, – смилостивился Пэк. Его голос прозвучал значительно ближе. – Не откажусь от башмачков. Но плату не уменьшу!
– Башмачки? – удивилась девочка. – Но у тебя же копы… Ай!
– Будут тебе башмачки, – пообещала филида и не смогла сдержать улыбки, когда повторившийся рык все-таки загнал «смельчака» в пещеру. Айне и вовсе хохотала в голос.
– А, может, и тебе стоит бояться? – вдруг посерьезнела Риннон.
– Пэка? – не поверила бабушке внучка.
– Того, кто рычит.
– А чего мне бояться? Это всего лишь боуги.
– Боуги? – удивилась филида, уж она-то была уверена, что рык принадлежал медведю. Не раз во время охоты натыкалась на его следы. И дважды издали видела огромную бурую спину.
– Ага, боуги. Остроухий, длинноносый. Со светящимися в темноте глазами. Но ты не бойся, он нам с тобой едва до колен достанет. Они с Пэком повздорили.
– А из-за чего? – опасливо огляделась филида – одно дело от медведя уйти, совсем другое – от хитрости разгневанного фейри.
Айне неопределенно пожала плечами и отчего-то залилась краской.
– Я пыталась выяснить, что случилось, но Пэк не велит лезть в его дела.
Риннон лишь могла предполагать, как именно внучка «пыталась выяснить».