– Девочка, – ошеломленно проговорила Риннон, точно ожидавшая появления чудовища. Старуха трясущимися руками взяла ребенка, не смея верить, что все происходящее – правда.
Лишь только действие двенадцати трав отпустило, Кинния прохрипела:
– Где? Где ребенок?
– Девочка… С ней все в порядке, – Риннон судорожно сглотнула.
Измученная Кинния счастливо улыбнулась, и дивные краски вернулись на ее лицо:
– Дай ее мне. Дай!
Мать и рабыня переглянулись.
– Ну же!
– Она слишком тяжелая… Шов может разойтись…
– Дай!
Риннон что-то невнятно крякнула, но повиновалась, передав в руки молодой матери невиданное чудо: девочка будто только что встретила свою пятую весну.
– Милая моя, – восхищенно произнесла Кинния, и сапфировые глаза заблестели от слез. – Как же ты хороша! Я назову тебя Айне. Ибо ты светишься, точно первый снег на солнце!
– Где это видано, чтобы мать, а не друид называл младенца? – пробурчала рабыня.
Будущая королева словно не чувствовала необычной тяжести новорожденной, не замечала смятения Риннон. Она лелеяла пухлощекое дитя невероятных размеров, будто голубка птенца. Целовала рыжеватую макушку, розовые пяточки, ладошки. А девочка отвечала нежным взглядом пока еще полуоткрытых, но уже внимательных коричных глаз, точно таких же, как у бабушки. Маленький алый ротик причмокнул, и мать поспешила оголить налитую грудь, покрытую синеватым кружевом вен.
– Где это видано, чтобы королева кормила дите собственным молоком? – процедила старуха.
– Замолчи! – резко одернула рабыню Риннон. Даже Кинния на мгновение отвлеклась и удивленно посмотрела на мать. Но та уже занялась уборкой, стремясь поскорее избавиться от свидетельств недавних родов. Возмущение старухи вместе с глазками скрылось в морщинах.
***
– Но как это возможно? Как ты смогла зачать, оставшись девственной? Как ты смогла выносить ребенка всего за… месяц?
– Мама, прошу, не спрашивай. Не спрашивай ни о чем. Я сама еще не разобралась.
– Скажи хотя бы кто отец? – Глубокая морщина прорезала лоб Риннон. – Где его искать?
– Не нужно никого искать.
– Но он может выдать… – неуверенно предположила та.
Кинния ласково улыбнулась и повторила:
– Не нужно никого искать, мама. Это чудо. Чудо!
– Через два дня вернется Ангус. И это твое чудо… Девочку пора отнести в пещеру, – волнение и переживания Риннон выдавали только барабанящие по холодной стене пальцы и устремленный вдаль взгляд, выискивающий кого-то на тропе средь гор.
Богини-Матери не остались равнодушными к мольбам. Морозы резко отступили. И всего за несколько дней снег сошел с дорог. Плетеного человека разобрали на дрова, а бочку откатили в подвалы.
– Я знаю, но никак не могу заставить себя расстаться с ней, – Кинния провела кончиками пальцев по головке, покрытой рыжеватым пушком, не сводя глаз со спящей девочки. Малышка сморщила носик, но не проснулась. За последние две недели она сильно подросла.
– Мы и так затянули. Ребенок уже сидит, ему больше не нужно твое молоко.
– Да, она растет слишком быстро, – вздохнула будущая королева, – скоро будет совсем трудно ее держать…
– Кинния! Услышь меня! Больше ждать нельзя. Дворовые не перестают гадать, почему невеста короля безвылазно сидит в Северной башне. Служанки подливают масло в огонь, намекая, что возможно причиной тому некий юноша. Слухи и подозрения растут как пена эля. Но больше всего меня тревожит, что ими заинтересовался Аю-Верх.
Кинния усмехнулась, но так и не оторвала внимательного взгляда от дитя. Мать подошла к дочери и ладонью развернула ее лицо к себе. Рабыня недовольно цокнула.
– Ты слишком привыкла к ней. Это следует прекратить как можно скорее. Ребенок растет не по дням, а по часам. Совсем скоро вынести ее отсюда украдкой составит большую проблему.
Страх, живший на дне синих глаз, обратился слезами.
– Не плачь, девочка. Видно, такова твоя судьба.
– Еще один день…
Мать покачала головой и тут же приободрила:
– А дитя ты иногда сможешь навещать.
– Ты уже нашла женщину, которая сможет хорошо о ней позаботиться? – с надеждой спросила Кинния.
– Да.
– Позови ее, я хочу понять, достойна ли она.