- Но, бабушка. Три дня пути к деревне, еще три дня назад. А если в обход... Да я же тут позеленею от тоски! - она закусила губу от досады.
- Айне, я хочу, чтобы к моему возвращению ты осталась цела и невредима, - посерьезнела Риннон.
- Но я ведь по два-три дня бродила в горах! А сколько раз ночевала под открытым небом! И ничего со мной не случилось. К тому же Малыш всегда рядом!
Риннон задумалась всего на мгновение - пожалуй, внучка права: чего она всполошилась? Да и лишний запрет скорее подстегнет к его нарушению.
- Хорошо. Пусть все остается как есть. Пообещай мне только, что ниже нашего плато ты не спустишься.
Айне украдкой обвела взглядом пещеру. Тихо. И любимая полка фейри пустует. Похоже, Пэк все еще гоняет огра. Она не привыкла обманывать, да и не умела, но желание еще раз хоть одним глазком увидеть пастуха или издалека насладиться его музыкой пересилило здравый смысл. Пальцы, заведенной за спину руки, сложились крестиком.
- Обещаю, - ей огромных усилий стоило посмотреть бабушке в глаза. Она была почти уверена, что Риннон разгадает хитрость. Но та лишь удовлетворенно кивнула.
Ночью Айне долго не могла уснуть в предвкушении грядущей встречи. Она представляла, как вернется к пастбищу и спрячется за широкий мшистый ствол, как услышит дивные ноты Соты, напеваемые волынкой, увидит, как солнце золотит волосы Лухты...
Но если бабушку и удалось обхитрить, то богов вокруг пальца не обведешь. В очередной раз перевернувшись на бок, Айне различила, как изменился и посвежел воздух. Его аромат стал резче - в ноздрях слегка закололо. Затем по небу прокатился трескучий раскат. Хлынул дождь. Поначалу она даже обрадовалась - небесная вода изменит планы даже самых ярых охотников и залетных искателей приключений. А, значит, ничто не помешает ей незаметно добраться до пастбища. Но этим чаяниям сбыться было не суждено. Дождь промочил землю ровно настолько, чтобы та сохраняла малейший след, и к утру стал угасать. "Ни шага по мягкой почве, ни шага по снегу" - нарушить этот гейс8 Айне не могло сподвигнуть даже страстное желание увидеть Лухту.
- Что-то ты неважно выглядишь. - Внимательный взгляд скользил по личику внучки.
- Никак не могла уснуть.
- Зато теперь у тебя будет, чем занять время в мое отсутствие. Выспишься, как следует.
Бабушка отвернулась, продолжив собирать поклажу: немного лепешек, вяленая рыба, отварная оленина... Всего на миг Айне показалось, что на строгом лице мелькнула довольная улыбка - будто каким-то образом филида оказалась причастна к ночному дождю. Айне и не представляла, насколько была близка к истине... Кто знает, то ли богини-Матери не устояли перед искренней молитвой, что ночью трижды уносилась в небо, то ли перед головой оленя с великолепными ветвистыми рогами, возложенной у менгира в роще, но только дождь начался ровно в тот час, о котором просила филида.
- Если земля просохнет достаточно до моего возвращения, набери белых грибов - чан совсем опустел. Да и солонина заканчивается. Надо бы пополнить запасы. Соли должно хватить, но если нет - доколи.
- Хорошо, бабушка, - грустно кивала Айне, уже представляя, как будет киснуть в четырех стенах под скулеж Малыша и нудение Пэка. Образ Лухты, играющего на волынке, вдруг словно подернулся дымкой и стал недосягаем. - Может, и тебе с путешествием стоит подождать?
- Наоборот. Я успею уйти достаточно далеко, прежде чем дождь совсем стихнет и перестанет затирать мои следы у пещеры и в долине.
Айне лишь вздохнула. Женщины наспех поели вчерашней похлебки, и Риннон, слегка опустошив тайник, перекинула сумку через плечо и отправилась в путь. Высокая фигура почти сразу затерялась в густом лесу, но девушка еще долго переводила тоскливый взгляд со ствола на ствол, поросшие изумрудным мхом.
Еще до того, как солнце разорвало опустошенные тучи на мелкие лоскуты, а те растворились в небе, Айне успела выполнить большую часть бабушкиных наказов. Оставалось набрать белых грибов. Правда, она очень скоро пожалела о своей спешности - как назло земля сохла слишком медленно. Хотя, возможно, так всего лишь казалось. Однако когда Айне выглядывала из пещеры и пробовала ногой почву, та по-прежнему походила на кашу.
К концу четвертого дня заточения в пещере от игры на свирели саднило губы, обиженный Пэк наотрез отказался разговаривать с "непочтительной рыжей балдой", а Малыш предательски сбежал в лес. Айне легла спать с тяжелым сердцем и слабой надеждой, что богини-Матери не отвергнут ее четвертую молитву.
Лишь к вечеру пятого дня земля, наконец, перестала чмокать под ногами и захрустела. Айне оглянулась на огромный чан, но решила, что тот вполне потерпит до завтра (да и грибы к тому времени еще подрастут), и сиганула в лес. Густой мох скрадывал шаги. Камни вжимались в лесной ковер. Деревья расступались, пряча корни и поднимая ветви, словно не желая препятствовать рьяному стремлению юного сердца.