С трепещущим сердцем она выглянула из-за каменной глыбы. Однако внимательное изучение пастбища принесло сплошное разочарование. Ни один из трех пастухов не был Лухтой.
- Ты уверен, что это вообще его стадо? Ни Лухты, ни девочки...
Волк сверкнул желтыми глазами.
- Ты прав. Чье же еще? - горестно вздохнула Айне. - Вряд ли в той деревушке отыщется еще хотя бы одна овца. И остальные поселения слишком далеко отсюда. Чудо вообще, что они загнали стадо так далеко.
Айне села, опершись спиной о валун. Надо же...
- Вроде двух не хватает, - донесся мужской голос.
- Ты просто считать не умеешь.
- Ну, так сам посчитай, раз такой умный.
- И посчитаю.
- И посчитай...
Внезапно волк глухо зарычал. Шерсть на его спине встала дыбом.
- Ты чего, Малыш?
Зверь чуть подался вперед.
- Погоди, Малыш, - прошептала Айне и потянула друга за заднюю лапу, но не смогла и с места сдвинуть. - Тебя могут заметить.
- Чего орете? Дайте поспать. Как сами, так день глаз не открывали, - недовольно пророкотал третий пастух, потянувшись и пригладив длинные рыжие усы.
- У нас две овцы пропало.
- Одна.
- Две.
- Одна, я только что посчитал!
- Значит, считать научись!
- Замолчите! - рявкнул третий и перевернулся на другой бок. - Проверьте еще раз.
Со склона, на котором затаились Айне и Малыш, посыпались камни. Совсем рядом раздалось одинокое блеяние. Волк рванул по карнизу вперед, оставив в сжатой ладони хозяйки клок шерсти.
- Нет, Малыш, - прошептала она и спряталась за валун.
Собаки разразились громким лаем.
- Там! Смотрите! Там какой-то зверь!
- Где?
- Да вон, левее смотри! Вон там!
- Это волк!
- Волк? Такой здоровенный?
- Может, медведь?
- Да нет, волк!
- О боги, какой огромный!
- Там наша овца!
- Малыш, - тихонько пропищала Айне, вжимаясь в камень и с ужасом понимая, чем все это может обернуться.
- Лук! Скорее! - велел Рыжеусый. - Стреляй!
В воздухе что-то просвистело. Взбаламученное стадо заволновалось.
- Стреляй еще. Он ее сейчас загрызет!
И снова воздух рассек свист. Собаки рвали глотки, но вскарабкаться на скалу не могли. Диво, что это удалось глупой овце.
- Малыш, вернись, пожалуйста, - проскулила Айне и осторожно высунула голову. Но волк ее не слышал - инстинкты взяли верх - и при виде жирной овцы, что по дурости так далеко отошла от стада, он из ласкового домашнего пса превратился в хищника.
- Бей точнее!
- Сам попробуй. Слишком высоко!
- Малыш, - шепотом звала Айне. Ей так хотелось затащить друга обратно за каменную спину валуна, но она боялась даже шевельнуться. Все что оставалось - это молиться, чтобы боги уберегли друга от ранений.
Одна из собак умудрилась подняться футов на пятнадцать, но тут же скуля кубарем скатилась вниз.
- Дай мне! - вмешался пастух с длинными усами и выхватил оружие из рук неумехи. Прицелился. Выстрелил. Наконечник скрежетнул о камень, выбил искру. Волк отскочил и разъярился еще больше. А в следующий миг овца жалобно и в последний раз что-то проблеяла. Собаки исходились пеной. Стрелы царапали твердь горы. Айне возносила беззвучные молитвы.
- Говорил я, нельзя забираться так высоко! - пророкотал стрелок, наконец, опустив лук. - Из своих кошелей за овцу заплатите!
- А почему только мы?
- Потому что вы дежурили! - сплюнул с досады Рыжеусый. - Трава сочная. Трава сочная... И я с вами, дурак старый! Знал же, что нельзя соваться к тропе Великанов. Довольны? Накормили боуги?
- Боуги? - двое других пастухов переглянулись. - Ты думаешь, это боуги?
- Кто ж еще?
- Королевский волк, - несмело предположил самый молодой из пастухов с кудрявыми волосами.
- Дурак! Они давно перевелись. - Рыжеусый еще раз с тоской посмотрел, как волчара-боуги тянет загрызенную овцу, и вернулся к костру.
- Как же перевелись? Говорят Ангус весной королевскую волчицу ранил.
- Не Ангус, а Бригитта!
- Очень может быть. Ретивая баба. Говорят, она перегрызла глотку Тьерну Кровавому.
- Перерезала.
- Перегрызла!
- А я тебе говорю перерезала!
- Ты сам видел?
За спором пастухи быстро позабыли о потере. Малыш меж тем, целый и невредимый, затащил добычу за валун и со смаком принялся за трапезу, не обращая внимания на тихие увещевания хозяйки.
- Заканчивайте! Вот болваны. И с кем я только связался? - снова посетовал Рыжеусый. - Да Лухту одного куда надежнее со стадом отправлять, чем с вами двумя идти. Тьфу! Вернемся, заплатите вдове двойную виру.
- Почему это двойную?
- Овца тяжелая была.
- Много доходу с ягнят...
- Цыц! Будешь болтать, ничего вообще с выпаса не получишь. Связался...
- Малыш, миленький, пойдем домой.
Окровавленная, кажущаяся в ночи черной, морда с прилипшими к ней клоками светлых овечьих косиц поднялась, одурманенные желтые глаза уставились на хозяйку. Айне судорожно сглотнула - еще немного и она могла бы лишиться единственного друга. И все по беспечности, по глупости, по упрямству! Забыть о сути волка, притащить его к стаду овец, не удосужившись удостовериться, что он не голоден.
- Пойдем, пожалуйста. Дома доешь.
Немного утоливший голод зверь подхватил добычу, выражая готовность трогаться в путь. Айне осторожно стала красться прочь. И хотя огромный валун должен был надежно скрывать два силуэта, а возобновившийся собачий лай заслонял любые шорохи, одно неосторожное движение могло привлечь внимание пастухов.
Лишь отойдя на довольно большое расстояние, Айне смогла перевести дух. Страшное осталось позади. Да и, хвала богам, люди приняли Малыша за боуги. Значит, охоту на королевского волка не откроют. Впрочем, вряд ли в преддверии войны у верховного вождя найдется время для праздности.
Недавнее напряжение слегка отпустило, но почувствовать себя в безопасности Айне смогла только под сенью деревьев родной долины.
Рассвет только-только занялся. Самое время бежать к реке или подняться выше в горы, чтобы насладиться восхитительным зрелищем... Но вместо этого Айне присела и с рьяным усердием принялась собирать белые грибы прямо в подол. Малыш непонимающе заскулил и улегся на влажный мох. И почти тут же заснул, легко отпустив ночное происшествие. Ему было совершенно невдомек, что творилось у хозяйки на сердце. А та, глянув на мерно сопящего друга со следами крови на морде, впервые осознала, что ручной волчонок вырос и превратился в зверя, представляющего угрозу не только для кротких овец или шустрых зайцев. О том, чем могло обернуться приключение для нее самой, Айне старалась не думать, с хрустом ломая мясистые белые грибные ножки.