Иван покорно поплелся, куда повели.
Возле нужной платы доктор кивнул спутнику на банкетку у стены, дождался, пока тот присядет, после чего скрылся за дверью, плотно ту за собой прикрыв. До слуха юноши донесся его голос – судя по интонации, врач о чем-то спросил у пациентки, но смысла слов отсюда было не разобрать. Ответа, если тот вообще прозвучал, Иван и вовсе не уловил, но судя по тому, что доктор заговорил снова – размеренно и спокойно – в палате все было в порядке.
Если, конечно, само понятие «в порядке» хоть как-то применимо к происходящему!
Юноша тяжело вздохнул – и вдруг не столько углядел, сколько почувствовал какое-то движение в дальнем конце коридора. Машинально вскинул голову – и наткнулся взором на высунувшегося из-за угла странного вида мужичка «метр с кепкой» ростом. Лохматого, бородатого, в длинной рубахе навыпуск – местами, похоже, дырявой, местами чем-то заляпанной – широких штанах с пестрыми кривыми заплатами на коленях и чуть ли не в лаптях. Ни халата, ни бахил, ни маски – ничего из того, что положено посетителям и персоналу больницы – на неряхе и в помине не было! Что еще за на фиг?!
Мужичок в свою очередь не то с любопытством, не то с удивлением уставился на Ивана – аж рот приоткрыл, зазевавшись. Простоял так несколько секунд, затем почесал грязными пальцами всклокоченную бороду – и подался вперед.
– Эй, так сюда нельзя! – воскликнул юноша, непроизвольно вскакивая с банкетки.
– Как сюда нельзя? – недоуменно послышалось тут же у Ивана за спиной. Юноша поспешно оглянулся: из дверей маминой палаты показался давешний врач.
– Да вон… – Иван снова повернулся к нелепому мужичку, но того уже и след простыл. – Бомж какой-то приходил, – нахмурившись, пояснил юноша доктору. – Грязный, вонючий… – он осекся. – Наверное, вонючий, – уточнил, сообразив, что неприятного запаха не уловил – наверное, из-за разделявшего из с незнакомцем не столь уж и малого расстояния и плотной завесы чисто больничных ароматов. – Без халата, без маски…
– Бомж? – с нескрываемым сомнением покачал головой медик. – Здесь, на этаже? Это невозможно! – убежденно заявил он.
– Точно вам говорю! Из-за угла вышел, а когда вы появились, а я отвернулся – наверное, убежал!
– Ладно, я разберусь, – кивнул врач – правда, Иван так и не понял, поверил тот ему или нет. – А ты иди к матери, – отступил доктор с прохода в дверях.
– Да, конечно, – тут же подорвался Иван.
– У тебя пятнадцать минут, – напутствовал его собеседник уже в спину.
– Ага, спасибо…
В палате мать лежала одна. Что медики, по их заверениям, таки установили в точности – Гиппократ их знает, каким образом – болезнь ее не была заразной. Собственно, иначе бы Ивана внутрь никто бы и не пустил, ни сегодня, ни раньше. Тем не менее, соседок сюда не подселяли – всего тут имелось аж четыре кровати, но три как пустовали изначально, так и стояли нетронутыми до сих пор. На краешек одной из них, ближайшей к занятой, уже привычно и присел юноша. Потянувшись через узкий проход, осторожно положил пальцы поверх материнских, скрюченных, сухих и обжигающе горячих.
– Здравствуй, мама! – проглотив невесть откуда подкативший к горлу ком, сипло выговорил он.
– Здравствуй… – с заметным трудом повернув в его сторону голову, пробормотала женщина, в осунувшемся лице которой Иван едва узнавал дорогие, родные черты.
– Выглядишь будто бы чуть получше… – неубедительно соврал юноша.
Если бы! Ровно наоборот! Гораздо хуже, чем еще вчера! А вчера было хуже, чем позавчера… Ну как так-то?!