– За сиську баб так и не подергал в колхозе-то? – засмеялся кто-то из темноты.
– Коров только… – вздохнул Швецов. – Матери когда помогал…
И тут до рядового дошло:
– Что? Что ты сказал? Да наши девки…
– Да не ори ты, – добродушно ответил ему голос. – Бабы, они же и в Турции бабы. Их дергать надо, да. Иначе тебе дергать не будут.
Отделение заржало в полный голос.
– Ошалели совсем? Сейчас у меня кто-то не по сиськам огребет!
Сержант Заборских выскочил из темноты:
– Млять, епишкин корень, вы чего, уху ели? Швецов – три наряда вне очереди!
– А я-то что? – возмутился рядовой. – Это они!
Рядом кто-то прыснул со смеху.
– Норицын! Три наряда!
– Есть три наряда! – придавливая смех, ответил ефрейтор Норицын.
– Заборских, мать твою! – послышался голос отдалече. – Совсем обалдели? Тишину соблюдать! Еще один звук – пять нарядов сержанту.
– Есть, товарищ младший лейтенант! – Сержант Заборских показал отделению кулак.
Парни замолчали, тихо смеясь про себя.
А потом кто-то из них свистнул. Тихонечко так.
– Млять, кто свистит? – зашипел командир взвода.
В ответ свистнули еще раз.
– Удод! Заткнись! Узнаю – хохолок в жопу засуну. Заборских, опять твои хулиганят?
– Никак нет, тащмлалей! – полушепотом крикнул сержант.
За его спиной кто-то засмеялся вполголоса. Отделение зафыркало в рукавицы.
– Лежать! Лежать, я сказал!
В темноте щелкнул затвор.
– Лежать, пристрелю! Вы чего, бойцы, совсем охамели?
Младший лейтенант Юрчик погладил левой рукой дергающуюся щеку – результат летней еще контузии. Ссука… Сколько дней прошло…
– Лежать тихо. Без звука. Чтобы слышно было, как мышка пернет. Что особо не ясного? Почему орем на весь котел, так что в Демянске слышно?
Небо чернело мартовской ночью. А ели почему-то голубели…
– Товарищ младший лейтенант, вы бы пригнулись… Хоть и темно, но демаскируете…
Юрчик заиграл желваками. Сержант явно издевался над ним. Знают, сволочи, что не воевал еще. Хоть и контузия…
…Младший лейтенант Женя Юрчик не всегда был младшим лейтенантом. Раньше он был студентом Гомельского педагогического техникума. Только вот доучиться не успел. Двадцать шестого июня наскоро сформированный из коммунистов и комсомольцев истребительный батальон приступил к охране «Гомсельмаша». Там-то Женя и столкнулся с первым немцем.
– Ваши документы, товарищ командир!
Высокий, ладный артиллерийский капитан с удивлением посмотрел на двоих студентов в кепочках, но с винтовками за плечами.
– Вы еще кто такие?
Женя показал ему красную повязку на рукаве:
– Истребительный батальон Центрального района, товарищ капитан.
– Ну да… Истребительный батальон… Свои документы предъявите для начала!
Студенты смущенно переглянулись. Патрулировать им приходилось в гражданской одежде. Хотя командир батальона – старший лейтенант НКВД товарищ Соловьев – обещал в ближайшее время обеспечить истребителей армейским обмундированием.
Женя закинул винтовку на плечо и полез в карман белой рубашки.
Капитан взял временное удостоверение и стал его изучать:
– Действительно, истребители… А что ж как махновцы одеты? – Капитан добродушно улыбнулся.
– Так не успели еще, товарищ командир. А вы с фронта? – спросил товарищ Юрчика – Коля Савельев.
– С фронта, ребята, с фронта.
– И как там? – жадно спросил Костя. У него даже заблестели глаза, и он подался всем корпусом к капитану так, что тот слегка отодвинулся.
– Нормально! – спокойно кивнул капитан. – Мы давим. Временные трудности есть, но мы их скоро преодолеем. И пойдем вперед.
– Эх… Не успеем повоевать… – грустно вздохнул Женька, поджав губы.
– Не переживайте, – подмигнул артиллерист. – А покажите-ка мне, как к заводоуправлению пройти.
Женька повернулся, показывая дорогу:
– Значит, вот прямо сейчас пойдете, вдоль этого забора, там свернете налево и…
Вдруг он запнулся, будто вспомнил что-то:
– Товарищ командир, а документы все-таки покажите…
– Вы что, ребята, немецкого шпиона во мне разглядели? – развел руками капитан, удивленно улыбаясь.
– Порядок такой, товарищ капитан…
Капитан опять улыбнулся, полез левой рукой в карман гимнастерки и мельком посмотрел за спины ребят.
Юрчик машинально стал оглядываться…
Последнее, что тогда увидел Женя – финка, летящая в горло Косте. А потом сокрушительный удар чем-то тяжелым сзади.