Ворота Авачинской губы охраняют столбообразные скалы - «Три брата». Они объявлены памятниками природы и уже стали визитной карточкой Петропавловска. Согласно легенде, здесь жили три брата. Чтобы защитить губу от большой волны они встали на её пути и окаменели. Так и стоят с тех пор, охраняя вытянувшийся вдоль берега город.
Лишь только миновали их, сразу ощутили могучее дыхание океана. Нас как будто закачало на гигантских качелях: то плавно подбрасывало, то плавно опускало. Вспомнилась молодость, китобоец №26 «Вольный». Там, правда, качка бывала и похлеще. Двигатель, пытаясь затолкать катер на очередную изумрудного цвета гору, порой захлёбывался от напряжения. Если не успевали оседлать гребень, волна разбивалась прямо о задранный нос катера, и каскад брызг обрушивался на палубу, обдавая нас холодным душем - Тихий океан оказался вовсе и не тихим, а очень даже грозным. Смотрим на берег и с ужасом наблюдаем, как волны, накатываясь на скалы, превращаются в белую пыль. Неужели придётся возвращаться? - Ребята, все нормально. Чайки садятся на воду, значит, волна пойдёт на убыль, - успокаивает капитан. Действительно, ветер постепенно терял силу. Белые барашки на гребнях волн незаметно растаяли. Грозный океан, наконец, стал Тихим. Мы с уважением смотрим на капитана - с таким морским волком не пропадём! Мимо нас сразу замельтешили группами и поодиночке птицы. Одни за добычей, другие уже с ней. В основном белогрудые кайры, красноклювые топорки и истеричные чайки. Им не страшны ни бури, ни шторма. Суша этим странникам нужна лишь в период выведения и воспитания потомства. Остальное время их жизнь связана с морем. Известный натуралист Альфред Брем так и писал: «...Только две причины могут побудить морских птиц вернуться на сушу: радостное чувство пробуждающейся каждый год любви.... и мрачное ощущение приближения смерти». Одна из чаек увязалась за катером, но убедившись в тщетности получить угощение, резко отчитав нас, повернула обратно. Обогнув скалистый мыс, зашли в бухту, но вместо ровного шума океанского прибоя, слышим оглушительный птичий гвалт. Он нёсся от скалистого островка, изрезанного карнизами, террасами, нишами. В который раз убеждаюсь, что не зря эти скопища пернатых именуют птичьими базарами. Лишь только мы оказались в их поле зрения, как над зелёной шапкой острова белой метелью взметнулись тысячи птиц. От безостановочных истошных воплей и душераздирающих стонов чаек-моёвок заложило уши. (И как они не устают столько вопить /голосить?). К ним присоединяются резкое гиканье кайр. Сквозь этот ор с трудом разбираю слова стоящего рядом Динара. Он кричит капитану «Тут оглохнешь. Может, пройдём дальше?». Отплывем. Птицы успокаиваются и возвращаются к своим квартирам. В самом центре «базара» - чайки и колонии, похожих на пингвинов, кайр. (Тот же чёрный фрак, белоснежная манишка, вертикальная поза). На периферии - птицы не сумевшие отстоять более безопасное место. (В серёдке самые благоприятные условия для выживания - туда сложнее пробраться хищникам). За «элитную» жилплощадь между пернатыми то и дело вспыхивают драки: птицы с устрашающим криком налетают, клюют, бьют друг друга крыльями. Квартирный вопрос всегда порождает жёсткую конкуренцию. Зайдя в менее заселённую бухточку, разбираем спиннинги.
Каждый оснащен тяжеленным грузилом и тремя довольно крупными крючками на разных уровнях. Насаживаем нарубленные кусочки щупальцев кальмаров и забрасываем снасть в воду. Леску отпускаем так чтобы грузило едва легло на дно. Клюёт у всех почти сразу и только камбала - похоже, мы встали прямо над их колонией. Через полчаса сменили место.
Тут пошла в разнобой иная рыба: морской бычок, терпуг, палтус и окунь. Что интересно, окунь самых разных цветов: тёмно-синий, зеленоватый, розовый. Средний вес порядка килограмма.
Более мелкую рыбу выпускаем. Пока азартно, с дикими воплями выуживаем попавшую добычу, помощник капитана одевает двойной неопреновый гидрокостюм, тяжеленный кислородный баллон с разгрузочным жилетом, натягивает маску и прыгает в изумрудную толщу.
Лавируя между колышущихся лент ламинарии в лабиринтах прибрежных рифов, обросших бородами из раковин мидий, он насобирал для нас полный мешок морских ежей,
а в местах поглубже - с десяток камчатских крабов.
Сваренная коком уха получилась фантастически вкусной, а нежное крабовое мясо буквально таяло во рту.