Она спустила ноги на землю. Он тут же подал руку.
— Что делает луна! Опять твои волосы изменили цвет. — Он протянул руку и отвел пряди от ее лица. — Никогда не мог правильно назвать их цвет…
— Они русые. — Сандра вздохнула, мечтая лишь о том, чтобы он еще раз коснулся ее щеки. — Я светлая шатенка, а может, темная блондинка. Во всяком случае, думаю, светло-коричневые.
— Нет, они золотые под солнцем, а под луной — темные, как гречишный мед… И такие мягкие!
Он протянул обе руки. Коснувшись пальцами ее лица, осторожным движением прижал ее голову к своей груди.
— Если бы ты только знала, моя красавица, как мечтал я увидеть твои волосы, рассыпанные по моей подушке…
Сандра была потрясена. Каждая клеточка ее тела затрепетала от ответного желания.
— Фрэнк… — выдохнула она.
— Если бы ты только знала, как мечтал я о твоих объятиях… Сколько раз представлял шелковистый водопад твоих волос на моей груди.
Сандра заплакала. Фрэнк, прижав ее к себе, осушил поцелуями слезы.
— Пойдем на веранду, там поговорим, — сказал он.
Сандра медлила, стараясь продлить эти чудные мгновения…
Потом они сели на качели. Добрый он все-таки, подумала Сандра. Хорошо бы остаться с ним друзьями, а если он сохранит опеку над детьми, то она сможет иногда навещать их…
Боль, пронзившая ее сердце при этой мысли, заставила Сандру вздрогнуть.
— Неужели я тебе так неприятен? Дрожишь, как лист осиновый…
Вот опять! С чего он взял?..
— Ты просто дурак, Фрэнк Хэзлтон! Нарочно выворачиваешь все наизнанку. Я с первого нашего знакомства мечтала стать твоей. — Она отодвинулась, вглядываясь в его лицо. — Конечно, было бы благороднее оставить тебя при твоем мнении, однако чувствую, что сегодня я на это неспособна. К чему этот фарс, Фрэнк? Ты не любишь меня, никогда не любил и никогда не полюбишь! Мы оба понимаем, что наш брак поистине заключен в преисподней.
Даже в темноте Сандра прекрасно видела его лицо, но никак не могла разгадать, какие чувства отражаются на нем.
— Джорджия Браун, ты в своем уме? Решила, что я привез тебя в Северную Каролину, чтобы предложить расстаться?
Она удивленно подняла на него глаза, а Фрэнк протянул руку и нежно коснулся ее лица…
— Да, — прошептала Сандра. — А разве не так?
— Нет! Если только ты сама этого не хочешь.
— Детям будет трудно перенести наш развод, — сказала она.
— Очень трудно, — подтвердил он.
— И их тетя снова возбудит дело об опеке.
— Безусловно!
— Между прочим, моя семья без ума от тебя. Они никогда не простят мне нашего разрыва!
— Никогда!
— И я буду первой разведенной в истории рода Мейсонов.
— Джорджия Браун, извини, но твоим надеждам не суждено сбыться. Это я тебе говорю…
Его слова поразили ее как гром среди ночной тишины.
— Ты… Ты любишь меня? — прошептала она. — Я думала, ты меня возненавидел после всех этих передряг. — Ее голос срывался. — Господи, прости меня, Фрэнк!
Он ласково погладил ее по голове.
— Прекрати, моя сладкая! Я все знаю — ты ни в чем не виновата. Марджи рассказала мне все. Я один виноват во всем. Прости меня, умоляю.
— За что? — воскликнула Сандра. — За то, что ты так ждал меня, а я каждый раз отказывала тебе?
— Давай уточним! Всего два раза, — заметил Фрэнк. — Третий не в счет! Ты была готова на все — жаль только, что именно тогда ничего не соображала.
— Если бы ты приехал на час раньше, все было бы по-другому!
Сандра расстегнула пуговицы на его рубашке. Ее руки заскользили по его спине, лаская каждый мускул его тела.
— Сандра, ты понимаешь, что делаешь?
— Еще как! Думаешь, я и сегодня ничего не соображаю?
Ее губы коснулись его соска. Она слегка сжала его зубами — и затрепетала, почувствовав, как ответное возбуждение пронзило тело Фрэнка.
— Сейчас же прекрати совращать меня, красотка из Джорджии! Мы должны закончить наш разговор.
— А мне кажется, что мы должны сначала покончить с чем-то другим, — ответила Сандра, растягивая слова.
— Марджи ругала меня последними словами. И не нежен я, и не терпелив… И вообще разнузданный тип и грязный развратник. Недостоин твоей любви… Еле ноги унес! Жаль, что она не видит тебя сейчас…
Сандра посмотрела на него в упор.
— Совсем ненормальная! Я люблю тебя именно таким, какой ты есть, грязный развратник! И не вздумай измениться…
Его рот поглотил ее губы. Чьи губы раскрылись первыми, чей язык оказался проворнее — навсегда останется неизвестным. Но первым остановился все-таки Фрэнк.