Мурчит и поглядывает на меня узкими зрачками.
Пальто я бросаю, где и обычно. Рядом с ботиками и засохшим налетом из песка и соли. Рядом с пылью, осевшей здесь за несколько дней без уборки.
– Али! Ты дома?
– Мама?
Быстрыми шагами я иду в ее комнату. Никого. Ее здесь нет.
– Ты слышала?
Кошка незаметно кивает и продолжает щуриться. Засыпает. Нет нужны ее тревожить.
– Али!
– Да, что же это такое…
Она зовет меня. Она не знает. Лишь догадывается. Я здесь. Она тоже, но больше мы не встретимся.
Я думаю об этом, наливая молоко в маленькое блюдце. Ставлю на пол рядом со стеной на кухне. Так, чтобы кошка точно могла найти. Отчего-то я за нее не волнуюсь, когда открываю входную дверь и оставляю достаточную для нее щель. Пусть поспит. Согреется. Выпьет молока. Пусть остается здесь столько, сколько сама пожелает. А мне нужно идти.
– Али!
– Да, мама. Я знаю, что ты здесь. Знаю. Можешь не кричать, я тебя слышу.
Уснула. Поджала лапки и сопит. Безмятежно. Ее жизнь была куда тяжелее моей, только она не может об этом рассказать. В сущности, ей и не нужно. Незачем говорить о том, что и так известно каждому. И о ком это я? О кошке?
Так хочется вымыться. Набираю ванну. Сначала вода грязная, но вскоре становится прозрачной. Теплой. Особенной. Я затыкаю сливное отверстие и жду, роясь в содержимом пластикового стеллажа. Лезвие я нахожу только в своей собственной бритве. Старое. Я давно не брился, и сталь покрылась разводами. Начала ржаветь, постоянно находясь во влажной среде. Сталь честнее лживых воспоминаний. Сталь острее затуманенного рассудка. Сталь настоящая. Я – нет.
Вода быстро краснеет.
Теплая.
Расслабляет.
Хочется спать.
Так сладко, как кошка в соседней комнате. Также беззаботно. Также счастливо.
Ну, что ты тут делаешь? Она залезла на унитаз и глядит на меня.
Не удивленно.
Она знает, что происходит. Похоже, что ей это уже не в первой.
Мурчит.
Возможно, это ее ад.
Наблюдать, как умирают люди вокруг.
Как становится темно.
Темно.
Темно.
Темно.
Так темно, что только свет неоновый вывески рвется сквозь ночь и ветровое стекло, пока мы развлекаемся на заднем сидении черного седана.