Писать соглашение не стали. Вообще тогда дела улаживались легко. Достаточно было сказать: мы ведь все финны и находимся на финской земле. За свой скромный «прокорм» Юсси и Алма обещали по мере сил помогать в работах торппы:
— До тех пор, пока мы еще годимся в помощники. Я-то буду пособлять в хлеву, ну а отец, конечно, сможет делать только что-нибудь легкое.
И вот Аксели стал хозяином Коскела — даром, что в долгу, как в шелку и лишь с сотней марок в кармане. К тому же он был жених, хотя в доме не имелось ничего, кроме скамей, прибитых наглухо к стенам. Еще была полка для ложек, тоже приколоченная к стене, да гнездо для топора. Ложки не было ни одной, но топор ему оставили.
Зато у него была невеста, которую он чем ближе узнавал, тем больше уважал, чувствуя себя недостойным ее. Прежде он восхищался привлекательной внешностью Элины. А теперь, хотя он и не знал такого понятия, как «душевная красота», он высоко ценил ее чуткость и чистосердечие, чувствуя себя рядом с нею ужасно грубым и неуклюжим. Порой ему казалось, что судьба слишком щедро наградила его.
Прошло почти полгода его жениховства. Раз-другой он пытался приблизиться к ней, но это ее так напугало, что он отступил со стыдом и досадой. Как будто тень Анны стояла на страже у изголовья кровати Элины.
Мать со страхом следила за каждым их шагом. Теперь ей было еще труднее начать с Элиной откровенный разговор, но после многих колебаний она все же решилась.
Придется отдать прясть кому-нибудь на сторону. Мы сами никак не управимся. Надо бы еще отложить свадьбу, да тебе, кажется, невтерпеж?
— Ну, раз уж назначили на лето...
— А все-таки ты потерпи. Всему свое время. Нужно и в невестах походить. Ждать, конечно, нелегко. Но... прежде, бывало, и подольше ждали. Только тут есть свои опасности. Нынче всякое случается. Следует помнить, что брачный союз заключает бог, и, идя под венец, надо быть чистой.
Говоря это, Анна смотрела Элине прямо в глаза. И хотя девушка сильно смутилась, Анна убедилась в том, что ничего дурного пока не произошло. Но поскольку уж разговор был начат, Анна хотела возможно больше повлиять на дочь и долго говорила о том, как было бы нехорошо, если бы, упаси господи, пришлось приблизить уже назначенный день свадьбы, о котором знает вся деревня.
Однако своими намеками она только подстегнула воображение Элины. Восемнадцатилетнюю девушку не может не волновать постоянная близость и ласки мужчины. И намеки матери только еще больше взбудоражили ее. Не будь Аксели исполнен такого благоговейного уважения к невесте, у них, наверно, гораздо раньше случилось бы то, что произошло наконец однажды летом, в солнечное воскресное утро. Анна уехала в церковь, и Отто отправился «кучером при ней», как он называл такие поездки. Оскар тоже уехал с ними в село, чтобы повидаться с Янне.
Аксели вышел из дому без шапки и босиком, чтобы выгнать Поку на пастбище. Вечером он собирался пойти к Кививуори. Однако выгон находился недалеко от Кививуори, и Аксели, оставив коня пастись, сам махнул прямиком через лесок, охваченный внезапным горячим желанием увидеть Элину. Невеста немного удивилась при виде босого жениха, который пришел, словно крадучись и воровато оглядываясь по сторонам.
В горенке было прохладно. Они лежали на Элининой кровати и молчали. На стекле жужжала муха. Временами доносилось короткое блеяние козы. В окно светило летнее солнце.
Элина казалась рассеянной. Она то глядела на потолок и отодвигалась подальше от Аксели, то вдруг снова впивалась в него страстным поцелуем. Вскоре Аксели понял, что это немножко необычная игра. Но как только он захотел ответить на ласку девушки, Элина отпрянула от него, словно кошка, которой наступили на хвост, и прижалась к стене всем телом, отталкиваясь от него вытянутыми руками.
— Нет... не сейчас...
— Почему?
— Мне страшно.
— Чего?
— Мы ведь еще не обвенчаны.
Парень молчал, с трудом сдерживая себя, и наконец проговорил:
— Если ты не хочешь... То я, конечно... Если для тебя это так важно. Но я все равно не могу это считать грехом. Тебя я не принуждаю...
— Я не хочу... не хочу так... будет красивее...
Затем она, успокоясь немного, вернулась к нему и через несколько минут возобновилась та же игра. И точно так же она снова вырвалась от него.
В третий раз она уже не вырывалась. Только широко раскрытыми глазами смотрела в потолок, как будто собрала все силы, чтобы выдержать величайшее потрясение.
Когда все кончилось, она, тихо заплакав, уткнулась ему в плечо. Были произнесены какие-то невольные слова, по обоим хотелось помолчать. Немного погодя они вышли в сени, достали из чулана хлеб и солонину, съели по куску и вернулись в горенку. Поправляя на себе платье, Элина подошла к зеркалу. Но она не могла смотреть себе в глаза.