Уже в эпических рунах «Калевалы» мы находим острое социальное противопоставление жестокого хозяина и безземельного работника-раба.
Стихи поэтов из народа, создаваемые в XVII—XVIII веках, явились первыми ласточками социального направления, сразу заявившего о себе в молодой финской литературе:
А в 10-е годы прошлого столетия, когда государственным и литературным языком в стране был шведский — язык правящих классов, — народный поэт и просветитель Яакко Ютейни выступил со стихотворениями, написанными на финском языке и посвященными изображению тягот жизни финского крестьянства. Позднее, в 70-е годы, в противоположность консервативному романтику Рунебергу, писавшему на шведском языке, и его последователям — эпигонам, идеализировавшим крестьянство и социальные отношения в финской деревне, Алексис Киви — основоположник финского критического реализма — показал читателям подлинное лицо крестьянина, создав шедевр национальной литературы — роман-поэму «Семеро братьев». В период расцвета критического реализма в финской литературе— в последние десятилетия XIX — начале XX века— видные его представители: П. Пяйвяринта, Ю. Ахо, Каупис-Хейкки, А. Ярнефельт и другие — посвятили лучшие страницы своих произведений особо актуальному в то время торппарскому вопросу, разоблачая чудовищную систему эксплуатации крестьянской бедноты.
В первую половину нашего века к изображению жизни беднейшего крестьянства обратились такие известные писатели, как И. Лехтонен, И. Кианто и лауреат Нобелевской премии Ф. Э. Силланпяя. О положении финского крестьянства в современной капиталистической Финляндии писали П. Хаанпяя, С. Кекконен и другие.
Но тот факт, что Вяйнё Линна в конце 50-х годов нашего столетия обратился к традициям национальной классической литературы, показался многим неожиданным и смелым. Неожиданным потому, что на фоне бульварно-детективного и милитаристского чтива 50-х годов возврат к реалистическому изображению «устаревшего» торппарского вопроса казался многим критикам и читателям решительно невозможным. Смелым же потому, что наряду с торппарским вопросом Лиина затронул н широко осветил в романе другие «больные вопросы» финской истории: развитие рабочего движения, усиление общественного недовольства в стране, — показав всю предысторию и вскрыв объективные социальные причины потрясшей Финляндию в 1918 году революции и гражданской войны.
Линна нарисовал в книге реалистическую картину расстановки классовых сил в финской деревне в конце XIX — первом десятилетии XX века. Он четко противопоставляет друг другу два антагонистических лагеря: с одной стороны — торппари, батраки, наемные сельскохозяйственные рабочие, объединяемые в конце романа в рабочую организацию, а с другой — представители господствующих классов и духовенства: богатый и влиятельный землевладелец — барон, «хозяева» — кулаки, пасторская чета, буржуазная столичная интеллигенция. Писатель осудил и показал полную несостоятельность примирения враждебных классовых сил на примере попытки социал-демократа Халме.
Линна сумел отразить в романе неуклонное обострение классовых противоречий в финском обществе описываемого периода. Показ этого процесса является главным композиционным стержнем всего произведения. Линна четко прослеживает все этапы взаимоотношений между «господами» и «хозяевами», с одной стороны, и простым людом — с другой, рисуя формирование классового сознания народа.
В самый начальный момент зарождения общественного сознания в глухой деревеньке Пентинкулма — во времена строительства народной школы и создания пожарной дружины — еще возможно было некое призрачное единство интересов хозяев и неимущих. Барон и другие богатые хозяева субсидировали строительство и проведение этих начинаний, чтобы закрепить за собой руководство и получить возможность направить растущую активность масс в нужное им русло. Показательно, что доморощенный «социалист» Халме, мечтающий в этот период о единении классовых сил, не казался им опасным и был допущен даже на «руководящий» пост председателя «общества содействия противопожарной охране».
Но уже перед выборами в парламент, в разгар классовых столкновений и предвыборной борьбы, барон запрещает созданному к этому времени в Пентинкулма рабочему товариществу проводить собрания в пожарном доме, построенном на его, барона, средства. А после поражения на выборах откровенно обнажает свою классовую сущность и пастор: «Как же они теперь радуются!»