Показав в своем романе разнообразие и содержательность внутреннего мира своих героев, многообразие и острые противоречия окружающего их внешнего мира, Линна не только не воспрепятствовал своему «самовыражению» в искусстве и не сузил, как любят утверждать теоретики и практики субъективного модернизма, аспект изображаемой действительности, а, напротив, ясно выразил свое восприятие действительности и показал в то же время всю ее широту.
В изображении жизни родного края у писателя немало места занимает описание природы, в непосредственной близости с которой проходит жизнь большинства его героев. Линна — великолепный и своеобразный пейзажист. Пейзаж его можно назвать психологически-бытовым, в нем всегда прямо или косвенно присутствует человек, он всегда конкретен, как бы «приземлен» и в то же время необычно красив и впечатляющ. Писатель умеет поэтически воспроизвести самые будничные, обыденные вещи, такие, как свежевыструганный сруб или новую драночную крышу, причудливо сверкающую в лунном свете. Самые «рабочие» предметы и запахи под пером Линна приобретают особую значительность и красоту: «Вокруг приятно и свежо пахло сыроватым деревом и смолой. К этому слегка примешивались запахи мха и новой, только что замешанной известки. Над болотом колыхался легкий, белесый туман».
Используемые автором изобразительные средств.1 обычно очень просты, они почерпнуты из круга разговорной народной речи. Его сравнения и эпитеты обычно привлекательны именно этим новым, неожиданным углом зрения, под которым смотрит на описываемые явления автор, сравнивая карликовую болотную сосну с «этаким маленьким, кряжистым, сгорбленным старичком», а плоскую верхушку этой сосны — с «зонтиком».
Начало романа является вместе с тем особым композиционным приемом, своего рода вступлением, позволяющим автору образно и непосредственно ввести читателя прямо в ход событий и ознакомить его с условиями жизни тех людей, изображению которых посвящена книга. В этом коротком авторском введении воплотились многие характерные особенности писательского мастерства Линна: органическое сочетание деловитого изложения обыденных фактов с лиричностью, уступающей место разнообразнейшим оттенкам авторского юмора.
Описывая приход Юсси на болото, автор, словно посмеиваюсь, замечает: «Уж не клад ли он затеял искать?» И тут же добавляет: «Ведь старые люди говаривали, что на болоте не раз видели блуждающие огоньки». И старое болото с «мутными» водами, вековыми валунами и тоненьким ручейком, населенное сгорбленными старичками-сосенками, и молчаливый раздумывающий Юсси с жердью в руке — все словно освещается таинственным мерцающим светом старой легенды. И этот, будто на миг зажженный автором огонек поэзии уже не гаснет потом, а только прячется, как бы незаметно, изнутри освещая все последующее повествование.
Так в творческой манере Линна соединяется высокая поэтичность с остротой реалистического видения, тончайший психологизм с сочным бытописательством, образуя неповторимое своеобразие его художественного мастерства.
В связи с присуждением Вяйнё Линна в начале 1963 года литературной премии Совета северных стран писатель заявил, что после завершения трилогии «Здесь, под северной звездою...» он «скучает по работе», хотя и не имеет пока «веской темы» для следующей книги.
Мы с нетерпением ожидаем появления новых произведений писателя, которые, несомненно, откроют еще не одну интереснейшую страницу жизни дружественного нам финского народа.
И. Маркина