Юрик горько усмехнулся и добавил к сказанному:
— Савельев бы подошел.
Рогозин задумался и тоже не смог представить себе, что бы он мог сказать людям с Большой земли.
— Вертушку искать станут, когда она не вернется?
— Да, наверное. Дня через три.
— Почему через три?
— Потому что сегодня пятница. Они прилетели за рыбаками и если сами останутся здесь на два дня — никто ничего не заподозрит. Так часто делают.
До Рогозина, привыкшего, что по транспорту часто можно сверять часы, такое положение вещей было в диковинку, но чем возразить он не знал.
— И что будет, когда найдут?
— Конец света, Витька, как я тебе обещал, — в голосе Юрика на мгновение мелькнула какая‑то обреченность. — Но никто ничего не найдет. Так в этих местах тоже бывает.
— Ты обещал конец еще позавчера, а мы — ничего, все еще живы.
Юрик оглянулся на противоположный берег, пожал плечами и ответил:
— Я не знаю, что еще нужно Савельеву и Улу, чтобы начать. Что‑то нужно, чего‑то очень не хватает, поэтому они все еще здесь, а не в городах.
Рогозин крепче вцепился в карамультук и выпалил:
— Вот именно поэтому нам нужно на тот берег! Мы ничего о них не знаем. Чем они заняты? Чего хотят? Почему топчутся на месте? Мы же разведчики.
— Мне это все неинтересно, — Юрик потер свой амулет — тряпку, потерявшую большую часть первоначального цвета. — Совать голову в пасть медведю не очень‑то надо.
— Юрик, ты же их не боишься! Не ты ли недавно рубился с «черными» до смерти?
— Очень вынужденно рубился, — поправил Рогозина друг. — Я их не искал, они сами меня нашли. Но лезть к ним в логово я не имею никакого желания, паря. От этого люди не очень здоровые делаются.
Виктор помолчал недолго, склонив голову, потом спросил:
— Тогда какого рожна мы тут делаем?
— Пришли бы раньше на полчаса — было бы дело, — развел руками Юрик. — Считай — опоздали.
— Семена потеряли, Гешу бросили черт те где, пилотов не спасли — продуктивненько прогулялись!
— Не мельтеши, — попросил якут. — Смотри‑ка, паря, что это там?
Виктор опять до рези в почему‑то сохнущих глазах всматривался в противоположный берег реки и, когда увидел, как к палаткам выходят трое, даже не поверил себе.
— Это же Савельев? И вертолетчики? — спросил он.
— Они, голуби, — подтвердил его наблюдения Юрик. — Ничего не понимаю. Они же, кажется, нормальные?
Вертолетчики поручкались с Савельевым, потрепали холку сидевшему у его ног Атасу, и, как ни в чем не бывало, направились к своей винтокрылой машине. А Ким Стальевич, едва они пропали из виду, снова вперил свой взгляд в Рогозина, и в этот раз его губы, кажется, что‑то шептали, но Виктор ничего не разобрал.
Он зажмурился, а когда осмелился снова посмотреть на своего бывшего начальника, того уже и след простыл.
— Смотри‑ка, еще и на дорожку им помахал, — тихо — тихо пробормотал Юрик.
— Все страньше и страньше, — протянул Рогозин, приходя в себя. — Почему он их оставил в живых?
— Никто не знает резонов шамана. Можно долго гадать, а в конце все равно ошибешься.
До них донеслось недовольное гудение разбуженного двигателя вертолета, вскоре он поднялся над елками, блеснул напоследок своей совершенно невертолетной раскраской и через минуту превратился в точку на горизонте, чтобы еще через мгновение окончательно раствориться в синем небе.
— Может быть, он вселил в них своих абаасов и приказал лететь к людям? Может быть, решил, что этих лучше отпустить, чтобы преждевременно не нагрянули спасатели? — Рассуждал Юрик, забрасывая ружье на плечо и становясь на ноги. — Может быть, это просто его родственники или подельники? Не зря же они привезли рыбаков прямо к нам — только лишь по другую сторону алтаря? Не знаю. Темное очень дело. Но в твоих словах о необходимости переплыть реку есть здравый смысл.
Виктор обрадованно улыбнулся, собираясь заметить, что не всегда один лишь Юрик прав, но якут мгновенно погасил так и не родившуюся толком улыбку:
— Только разведывать мы ничего не станем — это слишком опасно. Да, слишком опасно.
Рогозин недоуменно уставился на приятеля, уже совершенно не понимая, чего от него хотят.