— Этого никогда не случится.
— Ты, — Пейсли подходит ближе и тычет мне в грудь, — просто ревнуешь, потому что твой не светится.
Вскинув одну бровь, я смотрю на нее сверху вниз.
— Откуда ты знаешь, что это не так?
Она задыхается и делает шаг назад, резко прижав ладонь к груди.
— Это была шутка, мистер Серьезность?
— Я бы никогда не стал шутить с фаллическими световыми шоу.
Она издает раздраженный вздох.
— Буквально не могу понять, шутишь ли ты, потому что твое лицо выражает сразу десять видов суровости.
— Пейсли, есть только один вид суровости. Суровый. Вот и все, — я поднимаю палец. — Только один.
Она закатывает глаза.
— Ты такой же невыносимый, как и тогда.
На самом деле это больно, но будь я проклят, если покажу это. Мысленное примечание: использовать слово «невыносимый» в моем следующем романе.
Ее подбородок выпячивается, голова откидывается в сторону.
— Я добралась целой и невредимой, так что ура. Пока.
Ее отрешенность нависает между нами. Пейсли не двигается, только скрещивает руки перед собой.
Нет смысла затягивать с этим, предлагать формальную, но благонамеренную просьбу «позвони мне как-нибудь». Она знает, где я работаю. Если я ей нужен, она меня найдет. Не то чтобы я был ей нужен вообще, ни по какой причине, никогда. У нее сложилось впечатление, что я разрушил ее будущее, и зачем стараться разубедить ее в этом? Скорее всего, после сегодняшнего вечера я ее больше не увижу.
Руки засунуты в карманы джинсов, плечи достают до мочек ушей в безмолвном молчании. Здесь ничего не остается делать, кроме как двигаться дальше.
Пейсли не произносит ни слова, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти. Я успеваю сделать еще два шага, как у входа в отель начинается суматоха.
Группа женщин выходит из раздвижных стеклянных дверей. Они одеты в дорогую одежду, переговариваются друг с другом. Одна из них держит телефон в воздухе и строит одно лицо за другим, делая селфи. Другая женщина замечает Пейсли и останавливается, испытывая явное облегчение.
— Где ты была?
Глаза Пейсли устремляются на меня, как и еще пять пар глаз. Все выглядят любопытными, кроме женщины в шляпе «Невеста». Она выглядит восхищенной.
Она подходит, смотрит на меня и дважды хлопает в ладоши.
— Пейс, тебе не обязательно было заказывать мне стриптизера.
То, что она произносит слово «стриптизер» так, будто играет в бродвейском мюзикле, забирает весь ужас этого момента и заставляет меня искать нору, чтобы заползти в нее.
Я жду, что Пейсли поправит эту женщину, которая, как я предполагаю, является ее сестрой, но поправка, должно быть, застряла у нее в горле, потому что она не произносит ни слова. Ее сестра кружит вокруг меня, как львица, готовящаяся наброситься на яремную вену газели.
— Пейсли, как ты думаешь, я смогу повиснуть на его руке, если он согнет ее? Этот парень такой накаченный, — она лапает мою руку, поглядывая на сестру. — Хороший выбор.
— Привет? — я зову Пейсли. Я мог бы и сам исправить ситуацию, но не хочу смущать ее сестру. Она что, только что сжала мой бицепс?
Пейсли ухмыляется, наслаждаясь этим зрелищем гораздо больше, чем следовало бы.
— Привет.
Из меня вырывается тяжелый вздох раздражения, и я качаю головой. Если Пейсли не собирается исправлять ситуацию, это сделаю я. Подняв руки, я отхожу от сестры Пейсли, кровожадной кошки.
— Я не стриптизер, я…
— Он офицер полиции, — кричит одна из девушек в группе, подпрыгивая и указывая на меня. — Он здесь, чтобы арестовать тебя, Сиенна, потому что ты плохо себя вела.
Кто-то еще кричит:
— Берегись длинной руки закона.
Группа женщин гогочет. Я бросаю взгляд на Пейсли. Она прижимает руку ко рту, глаза сверкают так, будто это комедийная сценка.
Отлично. Она хочет оставить меня здесь на произвол судьбы? Нет проблем. Двое могут сыграть в эту игру.
Я осторожно убираю руки сестры со своего предплечья.
— Вообще-то, — говорю я, повышая голос настолько, что это привлекает их внимание. Сокращая пространство между собой и Пейсли, я кладу руки ей на бедра и грубо притягиваю ее к себе. Ее руки ложатся мне на грудь, и, прежде чем она успевает запротестовать, я громко и уверенно говорю. — Я парень Пейсли, и мои стриптиз-шоу рассчитаны на аудиторию из одного единственного человека.
Затем, чтобы еще больше усилить момент, я чмокаю Пейсли в кончик носа.
В ее глазах вспыхивает убийственный огонь, и это должно быть предупреждающим знаком, но меня отвлекает океанский цвет ее радужки. Наверное, они еще красивее, когда не стреляют лучами смерти в мою сторону.
— Пейсли? — женщина в возрасте обходит шокированную группу.
Я отпускаю Пейсли, но только настолько, чтобы она могла повернуться и обратиться к человеку, который, как я предполагаю, является ее матерью.
— Да, мама?
Взгляд женщины перебегает с Пейсли на меня и обратно.
— Это правда?
В любой момент Пейсли начнет переводить все в шутку, так что я просто подожду.
Ее взгляд задерживается на моем лице, и я вижу где-то в этих глазах, что она принимает решение. Она снова смотрит на мать.
— Это правда.
Что? Паника пронзает меня насквозь. Что мне теперь делать?
Я по-прежнему смотрю вниз, на макушку Пейсли, но чувствую, как глаза ее матери прожигают дыры у меня на виске. На моем лице появляется автоматическая улыбка, но она натянута и напряжена.
Почему Пейсли лжет? Честно говоря, я не знал, о чем думал, когда решил взять на себя роль бойфренда, но, видимо, где-то на задворках сознания я предполагал, что Пейсли ни за что не согласится на это. Не то чтобы я так уж много думал или размышлял, прежде чем открыть свой большой рот, но главный вопрос в том, почему Пейсли позволяет этой лжи существовать?
Я мог бы быть настоящим мудаком и сам объявить о лжи, но, вопреки распространенному мнению, я не такой уж и засранец.
Поэтому я улыбаюсь матери Пейсли и протягиваю руку.
— Я Клейн. Приятно познакомиться с Вами.
Ее мать смотрит на меня с подозрением, когда берет мою руку.
— Робин. Почему я только сейчас узнала о вас?
— Это что-то новое, мам, — отвечает Пейсли рядом со мной.
Втискивается ее сестра.
— Я Сиенна. Извини за то, что ласкала бицепс.
Она выглядит иначе, чем Пейсли, несмотря на смутное сходство. Дело в глазах, думаю, и не только в том, что они разного цвета. В глазах Пейсли есть глубина, которой нет в глазах Сиенны.
Мне хочется спросить ее, как она оправдывает брак с бывшим парнем своей старшей сестры, но это неуместно. Хотя не буду врать, мне хотелось бы знать. Моя сестра подробно рассказала мне о правилах женского кодекса, и я уверен, что это противоречит им.
— Не беспокойся, — отвечаю я. — Просто чтобы уточнить, вы ожидаете стриптизера?
Если да, то мне бы очень хотелось отсутствовать на развлекательной части вечера.
Пейсли качает головой. Сиенна выглядит облегченной.
— Фух. Я сказала Шейну, что в эти выходные ничего такого не будет. Он такой собственник.
Она лукаво ухмыляется, давая понять всем, что ей нравится эта грань его личности.
В памяти всплывает жалоба Лекси, высказанная ранее. Она сказала, что невеста не перестает восхищаться женихом. Но теперь я знаю, что жених — бывший Пейсли, а значит, комментарии, подобные тому, что только что произнесла Сиенна, могут быть довольно жесткими по отношению к Пейсли.