— Прости, мам. Пожалуйста, расскажи подробнее, как он звонит в твой колокольчик.
— Мы оставим это на потом, когда выпьем вина.
Пожалуйста, нет. Любой фильтр, который у нее есть, слетает, когда речь идет об алкоголе.
Она обходит меня и Сиенну и идет на кухню.
— Я начну готовить обед.
Спенсер и тройняшки сервировали стол суповыми тарелками цвета слоновой кости и блестящими серебряными ложками. Бутылка красного и бутылка белого стоят в центре стола, слева от эмалированной кастрюли и половника.
Моя мама, прижавшись бедрами к краю стола для опоры, поднимает крышку с кастрюли. Аромат помидоров и специй, солоноватый запах крабов пронизывают комнату.
Она глубоко, звучно вдыхает и счастливо произносит:
— М-м-м.
Бен рассеянно поглаживает рукой ее спину. Мой брат видит, как это происходит, и отворачивается.
Меня охватывает сочувствие. Его расстраивает их поведение? Скорее всего.
Мама наливает суп в миски. Бабушка наливает вино. Клейну мама говорит:
— Надеюсь, тебе понравится. Когда мои дети росли, я готовила его по крайней мере раз в неделю каждое лето.
Клейн смотрит на смесь, его брови подрагивают.
Я наполняю свою ложку наполовину, поднимаю ее в воздух и делаю вид, что собираюсь его накормить.
— Ты, наверное, никогда не слышал о нем, я знаю, что не видела его в меню ресторанов в Скоттсдейле, но…
Клейн отворачивается от моей ложки.
— Что это?
Я замираю.
— Крабовый суп.
Клейн качает головой.
— У меня аллергия на моллюсков.
Вот дерьмо.
Я роняю ложку в миску. Весь стол смотрит на меня долгим обвиняющим взглядом.
— Ты не подумала упомянуть мне об аллергии на моллюсков у своего парня, Пейсли? — хмуро говорит моя мама.
— Я… Я…
— Наверное, она забыла, — Клейн расслабляет позу, откидываясь на спинку стула. — Мы не ходим на свидания в рестораны с морепродуктами. Штат не имеет выхода к морю, и все такое. Не так уж много возможностей для того, чтобы моя аллергия проявилась.
Мама медленно кивает, глядя на меня проницательными глазами.
— Что ж, Пейсли, тебе придется пропустить свой любимый суп. Не могу допустить, чтобы ты съела его, а потом поцеловала Клейна.
Я хватаю две булочки, пытаясь избавиться от смущения.
— Больше углеводов для меня.
— Ха, — фыркает Спенсер. — Пейсли пыталась убить своего парня.
Шейн смеется.
Мое лицо пылает.
Моя бабушка, благослови ее сердце, задает Сиенне вопрос о свадебной церемонии. Клейн одной рукой поглаживает внешнюю сторону моего бедра. Он смотрит на меня с извинением, и я пытаюсь незаметно кивнуть.
Сиенна и свадьба доминируют в разговоре до конца трапезы. Она подробно описывает для моей бабушки платья подружек невесты. Продолжает рассказывать о центральных композициях (вазы с пампасной травой и сушеными ветвями). Она сетует на то, что не смогла получить арку, которую хотела (сделанную на заказ человеком в маленьком городке на севере Аризоны, который не принимал новых клиентов, потому что его жена рожала). Я отключаюсь, когда она рассказывает о том, как они с Шейном выбирали песню для первого танца.
После позднего обеда мы с Клейном удаляемся в комнату, чтобы подготовиться к костру, указанному в нашем маршруте.
Я направляюсь в ванную, и Клейн следует за мной. Он закрывает дверь, и я оборачиваюсь, сверкая глазами.
— Ты приехал на остров и забыл сказать мне, что у тебя аллергия на моллюсков? Как? Ты видел, как они все на меня смотрели? — в этот момент я почти осознала свой худший страх. — Это могло все испортить. Теперь хотя бы один из них наверняка подозревает. Спенсер может быть умным в самый неподходящий момент, — горячие слезы наворачиваются на глаза.
Челюсть Клейна напрягается.
— Да, это было не очень хорошо.
— Мягко говоря.
— Ты злишься?
Я отодвигаюсь, чувствуя себя неловко. Я злюсь? Это не то слово. Я… Я… Ох.
— Я смущена. Какая девушка не помнит, что у ее парня аллергия на моллюсков? Что, если бы я ела краба в другой раз и поцеловала тебя? Я могла бы подвергнуть тебя опасности. И, — может быть, я немного злюсь, — как ты мог не дать мне необходимую информацию? Мы потратили столько времени, чтобы узнать друг друга, а ты забыл рассказать мне о чем-то настолько важном? Неужели какая-то часть тебя хочет, чтобы меня раскрыли?
Я знаю, что Клейн не стал бы этого делать, но сейчас я чувствую себя полной дурой.
Опираясь руками о край тумбы в ванной, я поднимаюсь на нее. Уставившись на кафельный пол, на туго закрученный коврик для ванной, я пытаюсь не дать страху овладеть мной. Это было близко. Слишком близко. Может быть, этого было недостаточно, чтобы они решили, что наши отношения ненастоящие, но уж точно достаточно, чтобы они задались вопросом, почему я пыталась кормить своего парня с ложечки тем, на что у него аллергия.
— Это была оплошность, Пейсли. Или у тебя никогда такого не было? — одна бровь причудливо изгибается. — Ты все время идеальна, идеальная Пейсли, которая все делает идеально?
Я скрещиваю руки.
— О чем ты говоришь? Это бред. Ты же знаешь, что я не идеальна. Или ты не помнишь ту ужасную историю, которую я написала в колледже?
— Сколько раз мне нужно сказать «прости»? Прости меня.
Клейн проводит руками по волосам, оставляя их местами торчащими вверх, и мое возмущение тает. Он заставляет разочарование выглядеть хорошо.
Он продолжает.
— Как я понимаю, у тебя есть два варианта. Первый: ты прощаешь меня и двигаешься дальше.
У него действительно губы Питера Фачинелли.
— Второй: ты копишь всю злость и позволяешь ей повлиять на то, как ты ведешь себя на этой неделе.
Может ли горло быть сильным? Мужественным? Почему его горло такое привлекательное?
— Или, наверное, есть третий вариант, когда…
— Клейн.
— Да?
— Что нужно сделать, чтобы ты заткнулся и поцеловал меня?
Он уже на мне, прежде чем я успела подумать о чем-либо еще.
— Пейсли, — рычит он, устраивая свое большое тело между моих ног. Две руки обхватывают мои щеки, и моя челюсть оказывается по середине его ладоней.
В его глазах горит огонь, такой большой и яркий. Если бы я могла описать одним словом то, что в этих радужных оболочках, то это было бы «поглощение».
Именно это, как мне кажется, он собирается сделать со мной, но потом отступает. Он продолжает держать меня руками, но изучает мое лицо, его глаза блуждают по мне.
— О чем ты думаешь? — мой голос — хриплый шепот. — Пожалуйста, не передумывай.
Мне стыдно признаться, как сильно я этого хочу. Как сильно я хочу, чтобы он подарил мне свой лучший поцелуй. Я уже знаю, что так и будет.
Он качает головой.
— Я думал о том, как бы я описал тебя на страницах.
— Расскажи мне.
Глаза Клейна темнеют. Его взгляд блуждает по моим плечам и снова поднимается вверх.
— Медовые волосы Пейсли ниспадают по спине. Ее подбородок приподнимается, обнажая учащенный пульс.
Его слова обрушиваются на меня, заставляя сердце биться быстрее.
Он подходит ближе. Его руки покидают меня и оседают на сгибах бедер. Он тащит меня вперед одним грубым движением. Его голова опускается, а затем его губы встречаются с моей шеей. Они двигаются взад-вперед, преодолевая всего лишь дюйм, а его язык скользит по моей разгоряченной коже.