Клейн проводит рукой по волосам, стряхивая влагу. Он оглядывается по сторонам, пытаясь сориентироваться.
— Это место было построено в 1817 году, — говорит он мне со знанием дела.
Смахнув капли дождя с лица, я говорю:
— Кто-то читал книгу «История острова Болд-Хед».
Он подходит к стене и осторожно проводит по ней пальцами.
— Она была сложена из красного кирпича, затем покрыта штукатуркой и покрашена в белый цвет, — его рука движется вверх и по проявившимся пятнам, где со временем стерлась краска и штукатурка, обнажив красный кирпич под ними.
Дойдя до середины небольшой площадки, он смотрит на деревянный дощатый потолок. В центре — прямоугольник пространства, уходящий вверх, к самой вершине маяка.
— Сто восемь ступенек, — сообщает он.
Я поднимаюсь вместе с ним, осматривая все ступеньки.
— Готов к тренировке задницы?
— Никогда не говори «нет» тренировкам ягодиц, — шутит Клейн, начиная подниматься по лестнице впереди меня.
Светильники, установленные на стенах, излучают желто-оранжевое свечение. Днем, когда светит солнце, солнечный свет проникает через верх.
На данный момент у меня нет предпочтений между электрическим и естественным освещением. Я дружу с любым светом, который позволяет мне оценить фантастическую задницу в двух ступеньках передо мной.
— Ты ходишь в спортзал? — я стараюсь, чтобы мой тон был легким, непринужденным, как будто я просто завожу разговор.
— В моем жилом комплексе есть довольно приличный тренажерный зал. Я пользуюсь им, а еще мне помогает игра в футбол, — он делает паузу и снова смотрит на меня, ухмыляясь. — А что? Тебе нравится то, что видишь?
— Трудно было бы не увидеть, — ворчу я. — Поскольку все это сейчас у меня перед глазами.
Мы останавливаемся на третьей площадке. Клейн указывает на следующую лестницу.
— Не хочешь пойти первой? Я с большим удовольствием поглазею на твою задницу.
На моих губах появляется улыбка.
— Вообще-то…
Грохот грома прерывает мою фразу. Я вскрикиваю, бросаясь в объятия Клейна. Я не боюсь грозы, но этот звук был громче, чем все, что я когда-либо слышала.
— Все в порядке, Пейсли, — успокаивает Клейн, поглаживая меня по спине.
— Прости, — отступаю я назад, приходя в себя. — Обычно гром меня не беспокоит, но этот я прочувствовала до костей.
— Возможно, это потому, что мы находимся внутри. Звуку некуда распространяться, — Клейн смотрит на вершину маяка. — Мы не обязаны продолжать путь, если ты не хочешь.
— Я хочу, — настаиваю я. — Я никогда не была на вершине во время шторма.
— После тебя, — жестикулирует он.
Я иду первой. После двух полетов Клейн говорит:
— Для человека, чьи ноги короче моих, ты, кажется, преодолеваешь такое же расстояние, как и я.
— Я опускаю голову и делаю все возможное.
— Вроде того, что ты делаешь здесь. На свадьбе.
Ха. Проницательно.
— Наверное, ты прав, — я внезапно останавливаюсь, поворачиваясь на лестнице. Клейн замирает, находясь двумя ступеньками ниже и почти одного роста со мной. — Но я не думаю, что опускаю голову и справляюсь с трудностями так же, как если бы тебя здесь не было. С тобой все это кажется не таким… острым.
— Острым?
— Да. Не так больно, — может быть, даже совсем не больно.
На самом деле, я думаю, что это может быть приятно. Мне нравится, когда он рядом, показывать ему, что мне нравится на острове. А напряжение между нами? Оно опьяняет.
— Что ж, Ас, — он делает полупоклон. — Я к твоим услугам.
— Я думаю, — я наклоняюсь ближе, наши носы разделяют всего несколько дюймов, — мне нравится видеть тебя в этом месте.
Я поворачиваюсь на лестнице и прохожу остаток пути вверх без остановки.
— Вау, — восхищенно вздыхает Клейн, выходя через небольшой прямоугольный проем на верхний этаж. — Это… вау.
— Мыс Страха, — показываю я на восток.
Клейн присоединяется ко мне у окна, глядя на потемневшую воду.
— Все такое сочное. Верхушки деревьев такие глубокие и зеленые. Даже вода. Она как будто серо-голубая без солнца, которое заставляет ее искриться.
Мне нравится, как он видит мир и описывает его, и тон удивления в его голосе, когда он это делает. Это человек, который не боится испытывать восхищение. А еще лучше — показывать его.
Небо грохочет. Капли дождя падают сильнее, стуча по внешней стороне маяка. Воздух внутри сырой, паутина в углах шевелится от дуновения ветерка.
Я опускаю взгляд на Клейна и обнаруживаю, что он уже смотрит на меня. Синева неба делает его зеленые глаза еще темнее. Его язык высунулся, чтобы пройтись по верхней губе, затем вернулся обратно, и он сглотнул. Шумно. Движение его горла словно переключает что-то внутри меня. Мысли о том, чтобы провести языком по его адамову яблоку, поглощают меня. Я сбита с толку тем, как меня влечет к этому мужчине. Все во мне хочет прикоснуться к нему. И дело не только в его теле. Это его разум, то, как он думает. Его сердце.
Я поворачиваюсь к нему. Он тянется к моим бедрам, и когда его руки находят мою кожу, я вздрагиваю.
— Пейсли, — говорит он, но это все. Только мое имя, произнесенное на хриплом выдохе.
Мои руки скользят по его плечам, блуждают по верхней части спины, сходятся на шее и скользят вверх по волосам. Мои губы раздвигаются, и я поднимаю подбородок.
— Пожалуйста, поцелуй меня, Клейн.
Его взгляд останавливается на моем рте.
— Это не искупит вину за наш неудачный поцелуй.
— Нет.
— И это не поцелуй на глазах у людей ради нашего спектакля.
— Нет.
— Это будет для нас.
— Да.
Он обхватывает мою голову, удерживая меня, и опускает свой рот к моему.
Наш первый поцелуй был ужасным, второй — голодным и отчаянным, третий — его притязаниями, но этот? Он неповторимый. Медленный. С нотками благоговения и облегчения.
Я стону, от чего между нашими губами проходит вибрация, и Клейн улыбается. Он облизывает стык моих губ, побуждая меня открыться. Мой язык переплетается с его языком, ощущая холодок перечной мяты и жжение горького кофе.
Его большой палец проводит большой круг за моим ухом, а остальная часть его ладони удерживает меня на месте. Тепло его рта, его рук на мне, посылает волны желания по всему моему телу, пронизывающие каждую клеточку. Зарывшись пальцами в его волосы, я выгибаюсь, отчаянно желая быть ближе к нему.
Он останавливается и смотрит на меня, прикрыв глаза, прежде чем продолжить, глубже, грубее, все еще мучительно медленно.
Одна моя рука покидает его волосы и тянется к шее, где его пульс бьется о мою горячую ладонь. Его рот приоткрывается, а рука сжимает мои волосы в кулак, наклоняя мое лицо к облезлому потолку. Его губы касаются моей шеи, нежно посасывая ключицы. Опускаются ниже, оставляя за собой крошечные огоньки. Его путь прерывает ткань моего топа, он зажимает ее между зубами и слегка натягивает.
Я выгибаюсь еще больше, отчаянно желая, чтобы его рот оказался на мне.
— Еще, — шепчу я.
Клейн слушается и берет в рот верхнюю часть моей груди, посасывая, облизывая и целуя. Один палец погружается в мой топ и находит путь к чашечке бюстгальтера.
Это так хорошо, и почти больно, потому что это все, что доступно нам здесь, на вершине маяка. Если бы только я могла перенести нас в…