Вот тебе и крошечный шажок, который мы с Сиенной сделали, пока собирали подарки. Это была история Рен о Клейне и Шейне? Я специально не обращала на нее внимания после того, как Рен рассказала нам. Возможно, я пропустила важную невербальную реакцию.
Я прижимаю палочку от туши к ресницам, когда Сиенна проскальзывает в мою ванную.
— Ты прелестно выглядишь, — говорит она, перебирая пальцами ткань моего мини-платья с рюшами. Ее голос нерешительный, но мягкий, как будто она молча исправляет поведение во время сегодняшнего дня. — Мне нравится глубокий вырез, — она имитирует вырез на своей груди. — И цвет.
Ярко-розовый и ярко-оранжевый цветочный принт — это сочетание, которое нельзя использовать где попало, но здесь оно работает.
— Мне тоже нравится твое платье, — говорю я, наклоняясь к зеркалу и нанося второй слой туши, пока не высох первый.
Через зеркало Сиенна бросает на меня разочарованный взгляд.
— Не говори никому, но мне уже надоело носить белый.
— То, что ты невеста, не означает, что ты должна носить белый всю неделю, — я заканчиваю наносить тушь на уголки ресниц и вставляю палочку в тюбик.
— Я думала, что это будет весело, — она с тоской смотрит на мой наряд. — Но я скучаю по цвету.
Схватив ее за запястье, я говорю:
— Мы могли бы поменяться. Ты наденешь мое, а я надену твое, — дело не в том, что я стараюсь угодить, а в том, что я добрая, и это делает мое предложение положительным, а не вызывает множество других негативных эмоций.
Сиенна обдумывает это, затем качает головой, ее серьги-люстры с вкраплением оранжевого покачиваются.
— Ты не можешь появиться в белом, Пейсли.
Она права, но только отчасти. Технически, я могу появиться в любой одежде, в какой захочу. Но по обычаям белый цвет запрещен.
— Но я возьму его с собой в медовый месяц, если ты не против.
— Я отдам его тебе, когда мы будем уезжать.
— Спасибо, — Сиенна наклоняется к зеркалу и проводит кончиком пальца по нижней губе, которая уже идеально подведена и накрашена.
— Я спросила Шейна о том, что сказала Рен. Его комментарий, — уточняет она, не то чтобы уточнение так необходимо. — Он сказал, что это была шутка, которую Клейн воспринял неверно.
Она выглядит так, будто ей нужно, чтобы я поверила ей или хотя бы сказала, что верю. Я могла бы поднять шум, высказать свое мнение, но ради чего? Я знаю, что стараюсь быть более решительной со своей семьей, но это не похоже на битву всей жизни.
— Конечно, — соглашаюсь я.
— Я просто не хочу, чтобы у тебя возникло ощущение, что Шейн ведет себя странно или что-то в этом роде, — добавляет Сиенна, ее слова ускорены в полтора раза.
— Никаких странностей не выявлено, — заверяю я.
Вместе мы проходим в гостиную. Раннее вечернее солнце проникает через большое окно. Из колонки на приставном столике играет «Бич Бойз».
Клейн убирает в коробку последние игровые фигурки. Его взгляд устремлен на меня.
— Твоя бабушка выиграла. Она не знает пощады.
— Мне похеру, — выкрикивает она с дальнего края дивана.
— Бабушка, — говорю я, но это игриво. Она улыбается своей счастливой улыбкой.
Через окно гостиной я вижу маму и Бена, которые сидят на мягком плетеном кресле и пьют один коктейль на двоих.
— Вы прекрасно выглядите, дамы, — говорит моя бабушка, улыбаясь нам.
— Почему бы тебе не пойти с нами, бабуль? Развлечься с гостями свадьбы? — Сиенна садится рядом с бабушкой и берет ее за руку.
Бабушка отмахивается от нее.
— Ты, наверное, шутишь. Этой группе со мной не справиться.
Клейн встает и подходит ко мне в центре комнаты. На его лице хищный взгляд. Он кружит меня вокруг себя, совершая медленный оборот.
— Ты прекрасна.
— Да это ничего.
— Это нечто, — шепчет он. — Ты — это нечто.
Я слегка прижимаюсь к нему.
Я не перестаю думать о том, что произошло между нами раньше. Несмотря на то, что я все спланировала, несмотря на то, что по дороге от дома подружек невесты я все обдумала, это каким-то образом смогло меня удивить.
К тому времени как я добралась до двери нашей спальни, я уже сомневалась в себе и почти отговорила себя от этого. Но тут на кровати я увидела Клейна, лежащего в полотенце, и все мои рациональные мысли исчезли.
Не было ни капли меня, которая не желала бы взять его в рот, почувствовать, как он разрушается на моем языке.
И тогда я сделала именно это. И это было… феноменально. Я имела в виду то, что сказала: до сегодняшнего дня это было просто для удовольствия парня.
Но в Клейне есть что-то такое, что заставляет меня вылезти из своего панциря, сбросить ту версию себя, какой я была до сих пор. Он заставляет меня пробовать новые вещи. Может быть, это потому, что с ним я не чувствую осуждения. Это безопасно. Он безопасный.
Хотя, должна признаться, глядя на него сейчас, эмоции, которые он вызывает? Они опасны.
Мы договорились развлекаться на этой неделе, но, как сказал Клейн, это не значит, что наши сердца не могут ускорять свой ритм, когда один рядом с другим.
Так вот что это такое? Нервный трепет?
Клейн зарывается носом в мои волосы.
— У тебя какие-то глубокие мысли, Ройс.
— Скажи мне, Мэдиган, откуда ты можешь это знать?
— Когда ты о чем-то серьезно думаешь, твои губы слегка морщатся, — он проводит пальцем по моим губам, — а брови сходятся в центре, — он слегка надавливает на мою переносицу, разглаживая кожу между бровями.
— Кое-что приходило в голову чуть раньше, — признаюсь я.
— Что именно? — низкий и ворчливый, его голос вибрирует на моей коже.
Моя рука пробегает по его руке, затем возвращается вниз, пальцы переплетаются с его пальцами.
— Как сильно мне это понравилось.
— Мне тоже понравилось.
Мой разум выхватывает воспоминания, подавая их мне. Толщина и тяжесть в моем горле, то, как мне пришлось расслабить мышцы, чтобы принять его.
— Я сохраню это воспоминание.
Он заправляет прядь волос мне за ухо. Этот мужчина не выпил ни одной рюмки, но, судя по тому, как он смотрит на меня сейчас, в его глазах есть какая-то пьяная дымка.
— Пейсли, — его прикосновение скользит по моей челюсти и останавливается на подбородке. Он наклоняется ко мне, его губы щекочут мою мочку, а его слова звучат низким гулом у моего уха. — Когда мы вернемся сюда сегодня вечером, я буду трахать тебя так мощно, так хорошо, что мне придется зажать тебе рот рукой, чтобы все не услышали твоих криков.
Воздух в моих легких сгущается, становится вязким. Я делаю неглубокий вдох через нос и шепчу:
— Если ты не сделаешь этого, то сделаю я. То устройство для очищения лица — вибратор.
Он усмехается, медленно и сексуально.
— Я знаю.
— Кхм. Привет, — в поле моего зрения появляется лицо моей сестры. — Не хочу вас расстраивать, но в этой комнате сейчас находятся другие люди, и очень неловко, что вы, ребята, стоите здесь и шепчетесь.
— Прости, — говорю я, но не имею это в виду. Ни капельки.
— Мне не жаль, — говорит Клейн, не сводя с меня глаз, хотя его слова предназначались Сиенне. — Когда твоя сестра находится в комнате со мной, она с таким же успехом может быть единственной. За это я никогда не буду извиняться.