Клейн качает головой, глаза встречаются с моими.
— Этого не будет, — твердо отвечает он.
Шейн следит за его взглядом, направленным прямо на меня. В его глазах появляется понимание.
— Попался.
Повернувшись, он берет со стойки коробку и открывает ее, объявляя:
— Время сигар, — мужчины охают и ахают, за исключением Клейна. Шейн подносит открытую коробку к моему носу, и я вежливо киваю.
— Правильно, — говорит он. — Я забыл, что ты ненавидишь запах сигар, — он ухмыляется, как бы нарочито: «О да, я помню это о тебе». — И вкус.
Этот гребаный парень. Я действительно его ненавижу. Я невозмутимо говорю:
— Мне никогда не нравилось есть сигары.
Фархана смеется. Клейн тоже. Шейн ухмыляется.
— Смотрите-ка, у Пейсли есть чувство юмора. Когда у тебя оно появилось?
Вена на виске Клейна пульсирует, и мне нужно напомнить себе, что замечания Шейна не должны беспокоить меня. По какой-то причине Шейн, похоже, хочет, чтобы я была грустной. Расстроенной. Огорченной. Но почему? Кто знает. Почти наверняка что-то связанное с его эго.
— Шейн, — вклинивается моя сестра, обхватывая его руками и прижимаясь к нему всем телом. Я пытаюсь скрыть свое удивление от ее публичного проявления привязанности, но Шейну это не очень-то удается. Ему требуется секунда, чтобы убрать удивленное выражение лица. Он похлопывает Сиенну по спине и спрашивает:
— Моя невеста навеселе?
Сиенна хихикает совсем не по-сиенновски.
— Может быть, — трепещет она, порхая пальцами в воздухе. — И я думаю, нам стоит поиграть в игру.
Он наклоняется к ней, прижимаясь носом к ее носу.
— Что это будет за игра?
— Хм, — притворяется она, что думает. — Бутылочка!
— Жесткий пас, — объявляет Клейн.
Сиенна насупливается.
— Ты не можешь отказать невесте.
— Я могу отказать в поцелуе любому, кто не Пейсли.
Подружки невесты хором умиляются.
Сиенна пристально смотрит на Шейна.
— Ты ведь в любом случае не поцелуешь никого, кто не я, правда, детка?
— Конечно, нет, Блондиночка.
Шейн смотрит на меня, когда говорит это. Неужели он надеется, что я услышу прозвище, которое он впервые использовал по отношению ко мне, и отреагирую? Мне все равно. Совсем. Кроме того, что мне жаль мою сестру из-за отсутствия оригинальности у ее жениха.
— Сардины[liii]? — я накидываю вариант игры, надеясь, что сестра вспомнит, что она была нашей любимой в детстве.
Выражение ее лица светлеет.
— Да!
Шейн вскидывает брови, глядя на Сиенну.
— Хочешь поиграть в прятки?
Она сжимает его плечо.
— Их разновидность. Остальные? — она оглядывает группу взрослых. Женщины кивают. Мужчины пожимают плечами. Рен подталкивает Тега локтем, и тот послушно кивает.
Сиенна пересказывает правила для тех, кто их не знает.
— Я буду прятаться, — объявляет она, отпивая прямо из бутылки шампанского.
По указанию Сиенны мы все закрываем глаза и считаем до ста. Когда я открываю глаза, Шейн смотрит на меня с непонятным выражением лица.
Клейн сжимает мою руку.
— Пусть победит сильнейший, Ройс.
— Удачи, Мэдиган. Я знаю, как думает моя сестра. Поэтому я уже знаю, где она.
Он подмигивает и выходит из кухни. Мы высыпаемся из комнаты, за исключением Тега и Рен, которые загадочным образом направляются к входной двери.
Тут такое дело. Я знала, как думала моя сестра, когда мы были детьми. Но вот я уже второй раз прохожу по дому и до сих пор ее не нашла, так что, видимо, я не знаю, как она мыслит, будучи взрослой. Пока я искала ее, я столкнулась с несколькими другими людьми, так что большинство из нас тоже пока не нашли ее.
Я захожу на кухню, чтобы съесть несколько ягод черники в шоколаде и выпить полбокала шампанского. Я прохожу мимо двери в кладовку, как вдруг она распахивается, и из нее высовывается рука, вцепившаяся мне в запястье.
Я вскрикиваю, когда меня затаскивают внутрь маленького темного помещения.
ГЛАВА 32
Пейсли
— Чт…— начинаю произносить я, но меня прерывает рука, слегка прижимающаяся к моему рту.
— Ш-ш-ш, Ас.
Я улыбаюсь, глядя на ладонь Клейна. Он отпускает меня, и я шепчу:
— Почему ты здесь? — мои глаза еще не адаптировались, и в комнате слишком темно, чтобы я могла что-то разглядеть. — Подожди. Сиенна здесь? Ты нашел ее?
— Нет, — шепчет он. — Здесь только мы с тобой и наша маленькая игра.
Я скрываю свой смех.
— Как ты узнал, что это я, когда схватил меня?
— Я знаю твою походку.
— Будь правдивым, — я игриво толкаю его.
— Ладно, правда в том, что я смотрел под полудюймовым пространством внизу двери. Я увидел твои туфли.
— Ты ждал.
— Я знал, что ты скоро придешь. Черника в шоколаде — твоя третья любимая еда после тако и ковбойских спагетти.
— Я никогда тебе этого не говорила.
— Чтобы научиться чему-то, Ройс, не обязательно, чтобы тебе это рассказали. Достаточно просто наблюдать.
Мои руки находят его грудь, бегут вверх и вверх по твердым плоскостям, пробираются к шее.
— Чему еще ты научился, наблюдая?
— Ты шевелишь пальцами ног на песке, потому что тебе нравится ощущать тепло между ними. Ты заботишься о своей семье, — его руки переходят на мои бедра, пальцы впиваются в кожу. — У тебя есть только одна скоростная передача по утрам: ленивец. Твоя семья и этот придурок удивлены, что ты забавная, и я все еще не могу понять, почему ты не показываешь им свое чувство юмора.
— Это твоя вина.
Его смех щекочет мне макушку.
— Как это?
— Ты делаешь меня забавной. Ты пробуждаешь это во мне.
Он крепче прижимается к моим бедрам.
— Значит, я пробуждаю твое чувство юмора, а ты подарила мне «бонус для парня». Ройс, я думаю, что, возможно, нравлюсь тебе.
— В этом-то и проблема, Мэдиган. Я знаю, что ты мне нравишься.
Его большие пальцы поглаживают мои бедра.
— И в чем же проблема?
— Я не доверяю себе в отношениях с мужчинами. Последний, кого я выбрала, оказался точной копией моего отца. На случай, если ты спал во время ужина с ним, это не комплимент.
— На случай, если ты спала с того дня, как встретила меня, то я совсем не похож ни на одного из этих людей.
Я знаю, что это не так. Я знаю это так же точно, как знаю, что солнце взойдет и прорвется сквозь мои шторы примерно через восемь часов. Но дело не в нем. Дело во мне. Мне нужно разобраться с эмоциональным багажом, чтобы двигаться дальше.
Рука Клейна покидает мое бедро и ложится на лоб. Он проводит подушечкой пальца между моими бровями.
— Сдвинуты, — тихо сообщает он. — Держу пари, если бы я потрогал твои губы, они были бы сжаты.
Я заставляю свои губы расслабиться.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он опускает руку, проводя большим пальцем по моему рту. Мой рот слегка приоткрывается, я захватываю его большой палец и прикусываю. Воздух с шипением вырывается у него сквозь зубы.
Я отпускаю его, и он опускается ниже, к моему подбородку, зажав его между двумя пальцами. Он поднимает мое лицо, и его губы находят мои.
Поцелуй не просто хорош.
Он приносит удовлетворение, которого у меня никогда не было, но всегда хотелось. Он целует меня так, будто отчаянно хочет меня. Не только мое тело, но и мои губы.