Палома: О, но это так. Это что-то.
— Не могу поверить, что папа играл с нами в карты вчера вечером, — говорит Сиенна, вытягивая ноги на шезлонге рядом с моими.
Мы находимся в спа-салоне уже три часа. Нас с ног до головы отшелушили, увлажнили, помассировали, а ногти покрасили в нейтральный светло-розовый цвет. Подружки невесты заканчивают последнюю процедуру. Мы с Сиенной остались одни в комнате отдыха. До сих пор мы старательно игнорировали тему нашего вчерашнего разговора на пляже.
Я надвигаю маску для сна на глаза, и вокруг все погружается в темноту.
— Странно, да? Но хорошо.
— Я не знаю, что буду делать, если он начнет мне нравиться.
— Ха, — говорю я. — Я бы не стала заходить так далеко. Он успел одарить маму и Бена по меньшей мере тремя презрительными взглядами. Ему еще далеко до того, чтобы нравиться.
— Верно. Они держались подальше от той карточной игры.
— Самосохранение, — шучу я.
Мой папа сыграл четыре раунда в «Как достать соседа» — не очень приятную карточную игру, где каждый сам за себя и неизменно заставляет людей кричать от возмущения. Это было самое веселое времяпрепровождение с отцом за последние годы.
Сегодня мы хорошо проводим время, поэтому я решаю пойти на риск и спросить:
— Как у вас с Шейном дела в преддверии свадьбы?
Моя сестра молчит, а потом говорит:
— Отлично. А что? — в ее тоне чувствуются оборонительные нотки.
— Без причины, — я стараюсь придать своему тону беззаботность. — Это может быть напряженным временем для пар, вот и все.
— Не для нас, — ее тон слегка резкий и раздраженный. — У нас все хорошо. Без стресса.
— Хорошо.
— Кстати, я поговорила с Шейном. Я ошиблась. Он не ревнует, — она смеется, и хотя это мелодичный смех, он вынужденный. — Это просто я увидела то, чего нет, и раздула драму.
Никогда в жизни я не была так благодарна за маску для сна. Я позволяю себе многозначительно закатить глаза и говорю:
— Рада, что ты с этим разобралась.
— М-м-м мгх…
Дверь в комнату отдыха открывается, и я сдвигаю маску с глаз, чтобы посмотреть, кто там. Входят подружки невесты, в халатах и с блаженным видом.
— «Мимозу» у бассейна спа в завершение дня? — спрашивает Марен.
Я быстро встаю с шезлонга, готовая уйти от этого разговора с сестрой.
— Запишите меня.
Одна «Мимоза» перед тем, как я вернусь к Клейну, звучит идеально.
Я вхожу в спальню дома в то самое время, когда Клейн выходит из ванной. На нем светло-голубые шорты, футболки нет, волосы блестят от влаги. От одного его вида у меня в груди расцветает жар. Этот мужчина преступно привлекателен.
Улыбка появляется на его лице, как только он видит меня.
— Как рыбалка? — спрашиваю я, наблюдая, как он проводит рукой по волосам, которые стали на тон темнее, чем обычно.
— Хорошо. Я поймал двух королевских макрелей и одну лакедру.
— Не знаю, что это значит, но, — я поднимаю два кулака в воздух и трясу ими, — ура.
Клейн ухмыляется.
— Шейн поймал маленькую акулу.
— Подходит.
— Как прошел спа? — Клейн подходит ближе, и я наклоняю голову для поцелуя. Как будто мы пара, и я возвращаюсь домой.
— Это был спа. Мои мышцы, которые расслабились после массажа, уже снова напряглись.
Наверное, из-за разговора с Сиенной. Потребуется нечто большее, чем «Мимоза», чтобы снять раздражение с моего тела.
В зеленых глазах Клейна появляется лукавый блеск.
— Массаж не помог тебе расслабиться? — он делает шаг ко мне.
Я игриво отступаю назад. Он делает еще один шаг.
Он хочет поймать меня? А знаете что? Я хочу, чтобы меня поймали.
— К сожалению, массаж — это лишь временная техника расслабления, — еще один шаг назад.
Клейн дьявольски ухмыляется.
— Знаешь ли ты какие-нибудь другие техники расслабления с более длительным эффектом?
— Возможно, — еще один шаг. — Ты выглядишь как хищник.
Он уже достаточно близко, чтобы схватить меня.
— Ты выглядишь как добыча.
Я прижимаюсь спиной к стене. Мои глаза расширяются, и брови Клейна поднимаются и опускаются обратно.
— Попалась.
Он наклоняется, проводит пальцем по моей челюсти, пробует на вкус шею.
— Я скучал по тебе сегодня. Океан по сравнению с тобой пресный.
Я громко смеюсь.
— Это океан. Ничто не может с ним сравниться.
Он отступает назад, чтобы посмотреть на меня.
— Ты можешь.
Сначала мне хочется посмеяться над его словами, поверить, что он не может не говорить так, но всего два дня назад он попросил меня перестать так делать. Он попросил меня поверить, что, когда он говорит так, он имеет в виду именно это.
Так что на этот раз я верю.
— Я скучала по тебе сегодня. В комнате отдыха было бы гораздо веселее с тобой.
Он приподнимает бровь.
— В комнате отдыха?
Я киваю.
Его голова опускается, и он проводит языком по моей ключице.
— Я бы запер дверь комнаты отдыха и показал тебе, как я люблю отдыхать.
Мои пальцы тянутся к его влажным волосам.
— Кажется, у меня есть идея.
Он наклоняется вправо и закрывает дверь спальни простым движением пальцев.
— Позволь мне донести свою мысль до тебя, — он опускается на колени и смотрит на меня снизу вверх, стягивая мои шорты на бедрах. Они скользят по моим ногам и падают у ног. К ним присоединяется мое нижнее белье.
Мой язык пробегает по губам в предвкушении.
— Ты знаешь, что будет дальше, Пейсли?
— Я, — удается мне сказать.
Клейн улыбается.
— Как ты всегда заставляешь меня улыбаться или смеяться в подобных ситуациях?
— Это талант.
— Как и это, — он наклоняется, прижимаясь ко мне носом. Его руки лежат на моих бедрах, пробегая по их длине. — У тебя мягкая кожа.
Я извиваюсь, когда он проводит носом по мне. Сквозь свои похотливые мысли я улавливаю шаги в коридоре. Затем раздается стук в дверь, всего в двух футах от того места, где я прижимаюсь к стене.
— Пейсли?
Я опускаю взгляд на всклоченную макушку Клейна. Он поднимает на меня глаза.
— Это Шейн, — говорю я, стараясь не издавать много шума. Мое тело в замешательстве. Как будто я бежала спринт, а потом кто-то дернул меня за воротник.
Одна сторона рта Клейна изгибается, надменно и собственнически. Он наклоняется вперед и нежно целует меня.
— И что?
— Пейсли, ты там? — голос Шейна просачивается в мой момент.
Моя голова покачивается, руки трясутся передо мной. Что я должна сейчас делать? А Клейн, ну, не останавливается. Он начинает.
— Ответь ему, — бормочет Клейн, и его слова вибрируют на мне.
Я сглатываю.
— П-привет, — отзываюсь я.
— Ты можешь открыть? — спрашивает он.
— Сейчас нет. Я… переодеваюсь.
— Ты одна?
Я смотрю вниз на голову Клейна, которая двигается вверх-вниз, а затем медленными кругами.
— Клейн прогуливается по пляжу, — я звучу так, будто меня душат. Смерть от куннилингуса.
— Хорошо, — с облегчением говорит Шейн. — Мы можем поговорить?
Клейн, приникший ртом к моему телу, хихикает.
— Сейчас не самое подходящее время, — удается мне сказать, но с трудом.
— Пейс, пожалуйста. Все пошли есть мороженое, и это единственный шанс для меня.