— Клейн, — выдыхает она мое имя. — Я бы хотела, чтобы был способ открыть мой разум и позволить тебе прочитать мои мысли за последнюю неделю. Ты бы увидел, насколько сильно ты проник в мое сердце, — Пейсли наклоняется вперед и целует меня в лоб. — Мне нравится твой ум рассказчика, твое живое воображение, то, как ты видишь ситуацию и проникаешь в нее, а не смотришь поверхностно, — ее губы опускаются ниже, к моей груди, где она целует ее в центр. — Твое сердце такое большое, Клейн, и так заинтересовано во мне. В том, чтобы быть на моей стороне. Мне кажется, что прошло не так много времени, но я никогда не чувствовала чьего-то участия во мне так, как чувствую твое, — она приподнимается, ее губы нависают над моими. — И этот рот, — она приникает ко мне, целуя меня кратко, но так, что я умоляю о большем. — Даже не начинай рассказывать мне об этом рте. Ты говоришь большие, прекрасные вещи и заставляешь меня чувствовать себя еще больше и прекраснее.
Я подаюсь вперед, захватывая ее губы в обжигающем поцелуе.
— Этот рот? — спрашиваю я, дразняще покусывая ее нижнюю губу.
— Да, — хнычет она.
Одним быстрым движением я переворачиваю нас, и она оказывается на мне.
Пейсли удивленно моргает, приходя в себя, а затем тянется к моим шортам, расстегивает их и вытаскивает меня. Она приподнимается на колени, снимая с себя мою безразмерную футболку, а я отбрасываю в сторону ее нижнее белье. Расположив меня у своего входа, она опускается.
— Ах-х, — вздыхает она, словно это облегчение — быть там, где она находится.
Для меня это не просто облегчение, это весь мой мир. Что это значит, этот шквал чувств? Это слово на букву «Л», чувство, которое я не должен испытывать, потому что прошло еще недостаточно времени? Достаточно долго, по мнению кого? Две недели назад я прочитал статью о человеке, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти незнакомца, и весь оставшийся день думал о том, что человек должен обладать базовой любовью к человечеству, чтобы совершить нечто подобное.
Если это правда, то почему я уже не могу любить Пейсли? Быть влюбленным в нее? Она не незнакомка, и я имею в виду не только тот факт, что я сейчас нахожусь в ее теле. Наши занятия любовью не требуют, чтобы она входила в меня, и все же она там, проникая в меня от центра груди до самых конечностей. Оттенки Пейсли, во всем.
— Ас, — говорю я, и она кивает.
— Я знаю, Клейн, — кивает она, поднимая свое тело. — Я знаю, — опускается. — Не сейчас, хорошо? — Бедра покачиваются. Мягкий стон.
— Перевернись со мной, — инструктирую я, и она ложится мне на грудь, ее волосы рассыпаются по моему лицу.
Мы крутимся, пока она не оказывается на спине. Закинув ее ноги себе на плечи, я вхожу в нее, обхватывая ее бедра и наращивая темп. Ее голова откидывается назад, рот открыт.
— Моя Пейсли, — говорю я, наблюдая, как она наслаждается тем, что я делаю.
— Мой Клейн, — отвечает она, и мое сердце взрывается, как пушка конфетти. Мы самостоятельные люди? Конечно. Но принадлежим ли мы друг другу? Безусловно.
Большим пальцем я потираю тугие круги вокруг ее сердцевины. Она молча смотрит на меня и разрывается на части. Ее освобождение подталкивает меня, и я падаю на нее. Ее ногти легонько царапают мою спину, пока я опустошаюсь.
— Забыл, — выдыхаю я. — Презерватив.
Все произошло так внезапно. Я даже не успел подумать об этом.
— Не волнуйся, — промурлыкала Пейсли, запустив руки в мои волосы. — Я принимаю противозачаточные. К тому же, знаешь, мы теперь вместе, так что…
Я ухмыляюсь, глядя на футболку на ее теле, которую я никогда не хотел бы вернуть.
— Бонус для парня?
Ее тихий смех обволакивает меня.
— Да.
Я знаю, что должен встать, отвести нас обоих в ванную, чтобы привести себя в порядок, но все в Пейсли такое теплое и манящее, что я хочу остаться здесь еще на минуту.
— О том, эм…— запинается Пейсли. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее. — Мои чувства к тебе очень сильны. Но на этой неделе на меня свалилось столько всего, и у моих чувств к тебе должно быть свое время. Свое место. Я не хочу делить большие слова с другими чувствами. Это имеет смысл?
Я прижимаю поцелуй к первому месту, до которого могу дотянуться, а это, как оказалось, ее сердце.
— Определенно.
Выскользнув из нее, я встаю с кровати и протягиваю ей руку.
— Не знаю, как ты, а я бы хотел принять душ. Не хочешь присоединиться ко мне?
Пейсли следует за мной, держась за мою руку так, словно не может меня отпустить. Когда вода нагревается, мы заходим вместе. Я мою ее волосы, чего никогда раньше не делал для женщин. Она показывает мне, что делать, как сосредоточиться на ее коже головы и учит меня увлажнять кондиционером ее кончики.
Мы вымотаны после долгой ночи, но совместное пребывание в душе и знание того, что мне не нужен презерватив, бодрит нас. Пейсли повернута, опираясь одной ногой на встроенную полку-сиденье, она двигает передо мной задом.
Я смотрю на нее.
— Сирена.
Она смеется, потом замолкает.
Я закрываю ей рот рукой, когда она кончает, и она прикусывает мой палец.
Эта женщина.
Я знаю, что мне пока нельзя ей говорить.
Поэтому, когда она поворачивается и прижимается ко мне, пока вода смывает следы между ее ног, я тихо говорю это в своей голове.
Для парня, который верит в силу слов, я должен признать, что эти три лучшие.
Клейн Мэдиган
@kleinthewriter
Когда я был маленьким, я верил, что у меня больше одного сердца. На запястье, на руке, на бедре, перед ухом, на шее. Я прикасался к этим местам и чувствовал, как мои многочисленные сердца бьются в ответ под моими пальцами. Позже я узнал, что это были мои точки пульса. Вера была наивной и невинной, детской, и я оставил ее позади. Пока не встретил ее. Под ее взглядом мое сердце умножается, распространяясь по всему телу. И вот спустя годы я снова верю, что у меня много сердец.
23 комментария. 9к лайков. 25 репостов.
ГЛАВА 41
Пейсли
Просыпаться в компании «Клейна-парня» — это, одним словом, великолепно.
Должно быть, я измотала его прошлой ночью, потому что обычно он встает раньше меня. Он никогда не упускает случая принести мне кофе и напомнить, какой я ленивец по утрам.
Я смотрю на его распростертую фигуру, грудь вздымается и опускается с равномерными интервалами. Он лежит на спине, несправедливо длинные ресницы осыпают его щеки, рот слегка приоткрыт. На ребрах темнеет небольшое родимое пятно, а рядом с ним красуется еще меньшая родинка.
Я хочу знать об этом человеке все. Составить карту его тела, узнать его щекотливые места.
Моя реакция на него сильная, и, если быть честной с собой, так было с самого первого дня. Не только в ту первую ночь, когда он вошел в мою квартиру, когда нам было по восемнадцать, но и шесть недель назад, когда я подошла к его бару.
Было ли это только потому, что я затаила обиду? Не думаю. Оглядываясь назад, я вижу то, чего не могла увидеть в тот момент. Это была не только моя сильная реакция на него, это была моя душа.
Моя душа хочет Клейна.
А мое тело? Это само собой разумеется.
А мое сердце?
В прошлом я была ужасно не разборчива, выбирая Шейна, когда он был почти копией моего отца. Я знаю, что Клейн совсем не похож ни на Шейна, ни на моего отца. И в глубине своего сердца, и на мелководье я знаю эту истину.