Не трать время! Милая, не трать время!
Солнечный свет на этих ветвях —
С нами ничего не случится.
Не трать время!
Все, что я пел, — упражнения в любви
Того, у кого за спиной всегда был дом.
Но сегодня я один за праздничным столом.
Я желаю счастья каждой двери, захлопнутой за мной.
Я никогда не хотел хотеть тебя так,
Но сейчас мне светло, как будто я знал, куда иду.
И сегодня днем моя комната — клетка,
В которой нет тебя.
Ты знаешь, что я имею в виду:
Все, что я хочу, все, что я хочу,
Все, что я хочу, — это ты!
Я пел о том, что знал, — я что-то знал? —
Но, Господи, я не помню, каким я был тогда.
Я говорил: «Люблю», пока мне не скажут: «Нет».
И когда мне говорили: «Нет», я не верил —
Я ждал, что скажут: «Да».
И, проснувшись сегодня, мне было так странно знать,
Что мы лежим, разделенные, как друзья.
Но я не терплю слова «друзья»,
Я не терплю слова «любовь»,
Я не терплю слова «всегда»,
Я не терплю слов —
Мне не нужно слов, чтобы сказать тебе, что ТЫ —
Это все, что я хочу.
— Кроме песен, есть еще и ваша жизнь: какие-то поступки, отношения с людьми, с близкими. Что-то вас не устраивает?
БГ: — Я сам себя не устраиваю. Я гораздо хуже, чем мог бы быть. Но человек изменяется только работой. Чем больше работаешь, тем лучше становишься…
— Борис, мне не раз от разных людей приходилось слышать слова о необходимости доброго отношения к людям, но чаще это никак не воплощалось в поступках этих людей.
БГ: — Вот в этом-то и беда. Нужно не любить людей вообще, а любить каждого конкретного человека, который оказался рядом с тобой.
— Бывает ближнего полюбить так трудно…
БГ: — Я и не буду его любить, но я по крайней мере постараюсь не бросать его лицом в грязь. За тридцать три года, которые я прожил, я не встретил людей, которых бы воспринимал как своих врагов. Были те, кто по отношению ко мне поступал неэтично. Их немного и у каждого были на то свои причины. Судить их просто, но именно потому, что просто, мне не хочется. Скорее хочется пожалеть.
— Отчего так много строчек, в которых предчувствие конца?
БГ: — Не знаю. Знаю, что во мне это не вызывает печали. Что было, то было, что будет — будет. В старой французской рыцарской песне, которую я нашел у Конан Дойля, поется: «Делай, что должен, и будь, что будет, — вот долг истинного рыцаря». Это мое кредо. А долг определяется совестью.
Все кончилось так: он долго смотрел в окно,
Потом подошел к стене и одел пальто,
И вышел туда, где снег и ночь,
И сел в трамвай уехать прочь —
Туда, где есть Десять прекрасных дам.
Хозяйка, зевнув, ему подала ладонь,
Сказала: «Еще когда-нибудь зайдите на наш огонь».
А гости сидели за столом
И чадно сосали чай с дерьмом
И пили за
Здоровье прекрасных дам.
И он вышел прочь, куда — он не знал и сам.
Набрав семь цифр, он мерз, подпевая гудкам,
Но трубок никто не поднимал,
Он был один, и мир был мал,
Но все же скрыл
Десять прекрасных дам.
А дома его ждал застоявшийся дым
И десять листов, верных его стихам.
И верь иль не верь, но десять прекрасных дам
Ждали звонка в свою дверь, его звонка.
Десять прекрасных дам.
Я кончил писать и тоже встал у окна, —
Туда, где видна стена и еще раз стена;
И долго стоял. И синий дым
Ел мне глаза, но я был с ним
И пил до дна
Здоровье десяти прекрасных,
Десяти прекрасных дам.
* * *
Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом,
Но, давай, проведем этот вечер вдвоем.
Если кончится день, нам останется ром —
Я купил его в давешней лавке.
Мы погасим весь свет, и мы станем смотреть,
Как соседи напротив пытаются петь.
Обрекая бессмертные души на смерть,
Чтоб остаться в живых в этой давке.
Здесь дворы — как колодцы, но нечего пить;
Если хочешь здесь жить, то умерь свою прыть;
Научись то бежать, то слегка тормозить,
Подставляя соседа под вожжи, —
И когда по ошибке зашел в этот дом
Александр Сергеич с разорванным ртом,
То распяли его, перепутав с Христом,
И узнав об ошибке днем позже.