На следующее утро у меня было похмелье.
Гребаное похмелье.
Каждая мышца болела. Такое чувство, будто я попала в автомобильную аварию.
Потом я вспомнила сотрясающие кости рыдания, которые испустила в объятиях Карсона. Почти три года травм выплеснулись за одну ночь.
На прикроватном столике стоял стакан воды и две таблетки аспирина, и я с благодарностью приняла их.
Я лежала одна в постели, но простыни пахли Карсоном.
По дому поплыл запах бекона. Он готовит. Конечно. Он все еще выполнял свою миссию, чтобы накормить меня.
Моим первым заданием было принять душ и почистить зубы.
Потом я надела спортивные штаны и нашла его на кухне.
Его глаза метнулись ко мне. Они были теплыми.
— Сядь. — Он указал лопаточкой.
Поскольку я все еще была с похмелья, все еще контужена, и потому что я действительно не хотела красть тепло из его глаз, я сделала, как он сказал.
Эспрессо-машина зажужжала, он повернулся, чтобы приготовить мне кофе. Я жадно наблюдала за ним. Карсон готовил завтрак на моей кухне, как будто ничего не случилось. Я могла бы задержаться в этой фантазии на некоторое время. Пока буду есть.
Вот почему я с улыбкой взяла кофе и подождала, пока он сядет рядом со мной, чтобы позавтракать.
Он наклонился, чтобы сжать мое бедро, когда садился.
Эта рука оставалась на моем бедре в течение всего завтрака, несмотря на то, что ему приходилось есть одной рукой. Я не осмеливалась сдвинуть его с места. Это согрело сильнее, чем обогреватель или одеяло.
За едой мы не разговаривали.
Я чувствовала, что слова все испортят.
Так что я наслаждалась едой, моментом, фантазией. Слишком быстро все закончилось.
Тарелки звякнули, когда я сложила их и загрузила в посудомоечную машину.
Карсон сидел и наблюдал, как я это делаю. Я чувствовала, что он тоже наслаждается моментом.
Повернувшись к нему спиной, я зажмурила глаза, желая, чтобы у меня хватило сил не разрушить это. Я должна быть достаточно сильна, чтобы попытаться.
Я оперлась руками о раковину еще на мгновение, прежде чем повернуться. Карсон наблюдал за мной все это время, его взгляд был твердым, поза напряженной.
Фантазия закончилась.
— Я сожалею о прошлой ночи, — тихо сказала я. — Очень сильно. Ты этого не заслужил.
Он долго смотрел на меня.
— Может быть, и нет, — согласился он. — Но я не собираюсь выслушивать извинения. Это должно было произойти.
Я обдумывала его слова. Конечно, он прав. Если бы я держалась за все это гораздо дольше, стало бы еще хуже. Просочилось бы в мои клетки и все испортило.
Я посмотрела на Карсона. Человек, который продолжал возвращаться за мной. Который продолжал сражаться за меня. Который продолжал прощать меня. Который больше, чем кто-либо другой, заслуживал семьи.
— Я путешествовала по всему миру в поисках какой-то веры, — тихо сказала я. — Искала мир, в котором произошедшее будет иметь смысл. Мир, в котором есть Бог, позволяющий подобные вещи. Не нашла ничего.
Карсон рванулся вперед, когда мой голос сорвался. Его руки сжали мою шею по обе стороны, глаза впились в мои.
— Верь в нас, — потребовал он, эмоции сделали его голос грубым. — Тебе не нужно искать высшую силу, гребаного Бога. Потому что мы — нечто большее. Это осязаемо. Это реально. Это прямо здесь, бля*дь. Я, черт возьми, прямо здесь. Я никуда не уйду. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошла. Я буду поклоняться у твоего алтаря. — Его руки скользнули вниз по моей шее, скользя по бокам моего тела. Его большой палец прошелся по тому месту, где одежда прикрывала шрам.
Я отпрянула назад.
— Я не потеряю тебя, — прошептал он, его голос был таким надломленным, каким я никогда не слышала. Он просачивался сквозь трещины моего щита. — Я не могу потерять тебя. Не после того, как мы потеряли ее. Я не позволю смерти нашего ребенка убить и нас тоже. Я отказываюсь.
Мои губы задрожали от его слов, я боролась с желанием разрыдаться, прыгнуть в его гребаные объятия и позволить ему все исправить.
Но я сжала кулаки, не двигаясь. Больше нечего исправлять.
— Разве ты не видишь, любимый? — спросила я шепотом. — Мы уже мертвы.
И это было самое трудное, что мне пришлось сделать с тех пор, как я вышла из больницы.
Я схватила свою сумочку на выходе, намереваясь отправиться в ближайший магазин, купить все, что нужно для Новой Зеландии, а затем встретить подруг в аэропорту.
Я убегаю в другую страну. Это похоже на гребаный день сурка.