— Если ты прав, — задумчиво проговорил следователь, — попахивает межпортальным скандалом. По факту, это означает агрессию со стороны Чайнворда. Они грубо действуют на нашей территории, нарушая имперские законы.
— Раньше такого не было?
— Ну, они вели себя поскромнее.
— И что мы будем делать?
— Примем условия твоих дружков, конечно, — Волков сказал это без малейших колебаний. — Они получат убежище, новые документы, фейковые личности и прикрытие. Биокоррекция внешности — по желанию. Я бы рекомендовал.
— В чём подвох?
— Никакого подвоха. Они сдают нам верхушку синдиката. Мы начинаем работать по этим говнюкам.
— Только не говори, что большой босс одного из крупнейших синдикатов России не находится под наблюдением канцелярии. Вы сильно упадёте в моих глазах.
— Мы знаем имя, — уклончиво ответил Волков. — По правде говоря, меня больше интересуют связи. Через кого передаются приказы, кто организовал покушение в нашем мире. Если ты не один… Я хочу узнать имена других эмиссаров.
— Вот оно что, — хмыкнул я.
— А ты как думал.
— Как им связаться с тобой?
— Никак. Позвони, дай понять, что мы согласны на сделку. Я знаю, куда они поехали. Отдел ведёт их с того момента, как они вышли из кафе.
Предсказуемо.
— А мне что делать?
— Возвращайся в Питер. И больше никаких фокусов. Ты работаешь на правительство. Любые операции согласовываются со мной. Усёк?
— Да.
— Приятного дня.
Короткие гудки.
Я отпил немного остывающего чая. И задумался над тем, что вести двойную игру с Особым отделом и «Эскапизмом» будет непросто. У магической спецслужбы есть не только обычные инструменты в виде отслеживания телефонов и подключения к камерам наблюдения, но и хитрозаточенные артефакты. Фиксируются эфирные всплески, вызванные применением колдунства. Мои наниматели способны отличить один подтип магии от другого. И с точностью вычислить локацию, где использована техника. Уверен, они вскрывают аккаунты в соцсетях, получают доступ к мессенджерам, взламывают базы данных почище нашей айтишницы. Хотя… зачем взламывать? Любая структура их впустит в святая святых с распростёртыми объятиями. Ещё и красную дорожку расстелит.
От мрачных мыслей меня отвлёк… сам Волков.
Следователь вразвалочку пересёк зал и уселся напротив.
— Ты же попрощался, — не выдержал я.
— У меня своеобразное чувство юмора, — хмыкнул Тимофей Петрович. — Я тут чего подумал… Вдруг у тебя денег на обратную дорогу нет? Решил подбросить.
— Деньги есть, — хмыкнул я, — но спасибо. Тронут.
— Вот видишь.
Я допил чай и расплатился за завтрак со смартфона.
Теперь можно.
Мы поднялись из-за стола и двинулись к выходу.
— Через заднюю дверь, — сказал Волков. — Я там припарковался.
— Всё перекрыли, — бросил я через плечо.
— Иначе никак.
«Борщевский» был стилизован под бревенчатую шляхецкую усадьбу. Парадное крыльцо украшала изысканная резьба, над дверью висел деревянный молоточек. Чёрный ход располагался рядом с барной стойкой. Волков уверенно шагнул в узкий коридор, я последовал за ним.
Очередная дверь.
Волков сместился вправо, освобождая мне дорогу, и в этот момент прилетела игла. Миниютюрный дротик, выпущенный из чего-то бесшумного, вонзился мне в шею.
Я не успел применить магию.
Не успел толком сообразить, что происходит.
Перед глазами всё потемнело, и я начал падать…
— Он меня слышит?
— Да, господин.
Первый голос показался мне смутно знакомым. Второй принадлежал пожилому мужчине, привыкшему безропотно подчиняться.
Открываю глаза.
Концентрироваться на окружающих предметах тяжело, но пелена быстро рассеивается. Я вижу перед собой двух типов в белых одеждах, напоминающих римские тоги. Головы отморозков скрываются за конусовидными колпаками с прорезями для глаз. Колпаки чёрные, в противоположность куклуксклановским.
Мы находимся в комнате.
Просто комната, без отличительных признаков. Паркетный пол, выкрашенные в зелёный цвет стены, плоский светильник на потолке.
Окон нет.
Дверь в наличии.
Я сижу на металлическом стуле, мои руки заведены назад и скованы браслетами. Магическими или нет — без понятия.
И тут до меня доходит.
Первый голос принадлежит Всеволоду Резнику.
— Витя, — заговорил человек справа. Он отличался более низким ростом и внушительной комплекцией. — Наша встреча была неизбежна.