В общем, мы решили, что в стандартном ОТС должен быть один хрономаг, по одному портальщику и менталисту, целитель и несколько стихийников. И, понятное дело, нас не интересуют студенты Магикума. Только матёрые профи, отслужившие в армии на контракте и принимавшие участие в спецоперациях.
Определившись с концепцией, мы донесли свою мысль до Голицына и приготовились рассматривать вагоны досье, которые нам скинут фискалы.
***
— В смысле, исчез? — нахмурился я.
— Да прямо сейчас! — выкрикнула Кара. — На моих глазах!
— Поставь на громкую связь, — попросила Брукс.
Я активировал режим громкой связи в своём смарт-браслете.
Кара позвонила вечером, когда мы собирались в город. Лиза хотела заглянуть в какой-то модный пассаж, Макса вообще не было, а Кимберли просто скучала и напросилась составить нам компанию. Суббота не предвещала никаких проблем, а в воскресенье я планировал выспаться и почувствовать себя человеком.
И тут — звонок.
Кара на панике, я сразу почуял неладное.
— Дорогая, что именно случилось? — уточнила Брукс.
— Говорю же, его нет! — в голосе волшебницы послышались истерические нотки. — Мы сидели за столом... ужинали... и тут я понимаю, что смотрю на пустой стул... Он просто в воздухе растворился!
Брукс подобралась:
— Когда?
— Только что! — выпалила Кара. — Минуту назад от силы!
Мы переглядываемся.
Лиза в комнате наверху, переодевается.
Гостиная мягко освещена встроенными в потолок продольными лампами. Сочетание ярко-голубых неоновых линий и лежащих на террасе сугробов погружало в зимнюю меланхолию. Шальная мысль: надо бы взять лопату и всё расчистить.
— Растворился в воздухе, — задумчиво повторила Ким.
— Вроде того, — уже спокойнее подтвердила Кара. — Без всяких там порталов.
— Редакция, — прошептала Брукс.
— Что? — опешил я.
— Они что-то меняют, — лицо Кимберли превратилось в каменную маску. Глаза сузились. — В прошлом.
— Схрена ли им удалять Лешего? — возмутился я.
А потом вдруг дорубил, что де Винье молчит.
— Кара?
Нет ответа.
— Твою мать, Кара, хватит прикалываться!
Тишина.
И знаете, что хуже всего? Мой браслет вёл себя так, словно никакого соединения в помине не было. Ни гудков, ни уведомлений. Я проверил историю и обнаружил отсутствие входящих звонков за последнюю минуту.
Звонок не просто прервался.
Мне никто никогда не звонил.
— Они отредактировали Кару, — Брукс сообразила быстрее меня. — Думай, Макс!
— Что думать? — рявкнул я. — Кара, Леший...
— Ищи связь! Если «Эскапизм» наносит удар и выстраивает новую ветку... значит, у них есть план! Что общего между Карой и Лешим?
— Да без понятия!
Я вообще не в теме, что у этих ребят за отношения. Родственники они, друзья или любовники. Справки я не наводил, не хочу влезать в чужую жизнь...
Стоп.
«Эскапизм» всегда сражается со мной. Любая атака в той или иной степени направлена на моё уничтожение. Сделать это в своём мире они не могут, тогда...
Что остается тогда?
Атаковать нужно здесь. В моём теперешнем прошлом.
Откручиваю назад и понимаю, что есть точка бифуркации, внутри которой я слаб и не могу противостоять. Точка, с которой всё и началось.
— Детройт, — прошептал я.
— Повтори-ка, — заинтересовалась Брукс.
— Ну же, Ким! Не тупи.
В следующую секунду я увидел, что Брукс понимает. Не просто понимает — её глаза медленно расширяются от ужаса. мгновение растянулось... и вновь схлопнулось.
— Валим, — сказала Ким.
— Куда?
И она назвала дату.
***
Гостиная преобразилась.
Море света, птички поют, окно раздвинуто, терраса манит креслом-качалкой и плетёными стульчиками. Вдалеке — травяное море, упирающееся в кромку леса. И лёгкий ветерок прогуливается по дому, разгоняя навалившуюся душным саваном жару. Я вдруг дорубаю, что одет не по сезону. Плотные джинсы, рифлёные зимние ботинки, свитер с высоким горлом. Да, я успел нацепить ботинки. Хорошо, что не пальто...
Июль две тысячи двадцать второго.
— Кто вы, блеать, такие?
Голос раздался откуда-то слева, и я среагировал на автомате. Остановил хронопоток и лишь после этого бросил взгляд на говорившего. В проёме арки между гостиной и кухонной зоной появился неведомый бородатый черт, смахивающий на кодера-задрота. Чёрту было за тридцать, у него имелся пивной животик, а на лице застыло недоумение пополам со страхом.
Ну, конечно.