Мы с Брукс лавируем в толпе и вскоре выбираемся на финишную прямую — туда, где между трубой и основными магистралями вырастает решётка. Примерно за полсотни метров до арки тоннель вливается в контрольный бокс. напоминающий аналогичные помещения в аэропортах. Я вижу красные и зелёные линии, стойки таможенного контроля. А вот и терминал для избранных. Напоминает обычный картридер, только с дополнительной идентификацией по радужке и дактилоскопическим датчиком.
Прикладываю айди-паспорт к экрану. Жду, пока система подтвердит сканирование. Электронной визы у меня нет — и наплевать. Статус позволяет свободно путешествовать благодаря Амстердамской конвенции.
Выскакивает надпись:
ПОДТВЕРДИТЕ БИОМЕТРИЮ.
Широко открываю глаза, подставляя зрачки под луч сканера. Затем прикладываю к серому квадратику в нижней части экрана большой палец.
ПЕРЕХОД РАЗРЕШЁН
ПРИЯТНОГО ПУТИ
Никаких досмотров, проверок, собеседований, сверок паспортов и прочей фигни. Вот что крест животворящий делает! Точнее, не крест. Статус личного консультанта Его Императорского Величества.
Брукс догоняет меня у самой арки.
Тоннель ныряет в фиолетовое сияние, и мы проваливаемся туда же, не сбавляя темпа. Момент переноса как всегда неуловим. Вспышка — и мы за четыре тысячи километров от столицы Российской империи.
Похожий тоннель, ночь, развязки.
Вот только снаружи резко потеплело. Градусов шестнадцать. В наших краях такое разве что в мае случается. И то не всегда.
Над головой — перистые облака.
Слева — вид на бухту и ползущие по морской глади кораблики.
Арка, через которую мы прошли, расположилась на горном склоне, и все магистрали являются по совместительству серпантинами. Я увидел, как железнодорожное полотно перетекает в эстакаду, опоры которой утопают в зелени.
Лестница привела нас к зоне таможенного контроля, откуда мы вышли на парковку с огромным количеством такси, автобусов и маршруток. По периметру парковки располагались закусочные с симитами, пидэ и горячими тостами. Мне отчаянно захотелось поесть и выпить кофе по-турецки, но вокруг творилось что-то неладное. Картинка то подёргивалась, то становилась зыбкой, усиливая ощущение миража.
— Прыгаем в восемьдесят четвёртый, — скомандовала Брукс.
И подала пример, растворившись в воздухе.
Я не стал спорить и повторил манёвр своей спутницы.
Парковка мгновенно преобразилась. Маршрутки исчезли, двухэтажные туристические автобусы сменились механизмами попроще. Таксисты никуда не исчезли, но их тачки изменили дизайн. Автомобили сорокалетней давности оказались более угловатыми и приземистыми, с заострёнными носами и мощными радиаторными решётками. Большая часть закусочных исчезла. Таможенный контроль стал выглядеть убого и непрезентабельно.
— Мы без денег, — констатировал я.
— Ты чуть не помер, — бросила Ким через плечо, шагая к противоположному тротуару прямо по парковке. — Уже исчезать начал. Скажи спасибо, что вовремя нас выдернула.
Я понял, что Ким хочет быстрее покинуть арочную зону и добраться до остановки общественного транспорта. Мы спустились по очередной лестнице и увидели узкий тротуар с высаженными по правому краю пальмами. От остановки нас отделяло около ста шагов. Мимо проносились допотопные авто, а над головой тянулась железнодорожная эстакада.
— Они нас стёрли, — заявил я, поравнявшись с Ким.
— Нет, — девушка покачала головой. — Точнее, да. Стёрли, но не до конца. Здесь мы в безопасности.
— Такое себе, — я поморщился. — Нам предстоит последний бросок в Детройт. А для этого надо откатиться.
— Мы не исчезнем. Ты сам видел, люфт составляет минут сорок.
— Раньше ты говорила — несколько часов.
— Забудь.
Я посмотрел на часы.
Таймер смарт-браслета показывал питерское время. Дата — 14 февраля 2023 года. Техника никак не среагировала на наши с Брукс перемещения.
А хуже всего то, что я опять вспотел.
Пришлось снять пальто с шапкой и отправить в ноосферу.
— Разве они не могут ударить по разным точкам? — задал я очередной интересный вопрос. — Например, удалить тебя сейчас, убив кого-то из биологических родителей.
Ким не ответила.
Я понял, что этот сценарий женщина просчитать не успела.
Задумавшись над действиями эмиссаров, я не сразу заметил, что с остановкой творится неладное. Пространство перед нами исказилось, подёрнулось помехами и начало закручиваться в тугой клубок, основу которого составляли чёрные линии. Словно невидимый ребёнок наносил каляки-маляки на ткань бытия.