Тоннель не меняется от слова «совсем». А хуже всего то, что вдали нарастает неприятный гул, вызывающий мысли о поезде.
Я останавливаюсь.
Словно по сигналу лампы начинают гаснуть, погружая тоннель во тьму. Всё это происходит скачками, неестественно и жутко.
Мрак непроницаем.
Какое-то время я стою, жду продолжения спектакля. Гул накатывает волнами, чувствуется движение воздуха, и вскоре появляются светящиеся фары локомотива. Не раздумывая ни секунды, я стреляю из своей мегакрутой пушки. Аннигилятор сносит к хренам собачим поезд, часть тоннеля и все примыкающие к локации условности.
Передо мной — провал в белёсую муть.
В ту же секунду меня подхватила неведомая сила и увлекла прочь. Оболочка начала восстанавливать стены, но я вылетел в обширное пространство, заполненное то ли облаками, то ли густым туманом. Гравитации нет, направлений, ориентиров — тоже.
Окрестности содрогнулись от рёва, напоминающего звук пароходной трубы.
Мне показалось, что на дистанции в несколько сот метров из клубящейся мути вынырнули щупальца. Вслед за этим мелькнуло нечто шарообразное.
Тварь метнулась ко мне.
Именно метнулась, причём с нереальной скоростью.
В подобных случаях я стреляю, не раздумывая. Аннигилятор дёрнулся, выплюнул что-то полупрозрачное, и монстр лишился одного из своих отростков.
Рёв повторился.
И чуть не оглушил меня, попутно перемешав клочья тумана ультразвуковой волной.
Я утопил гашетку в основание скобы и выдал серию выстрелов, каждый из которых стирал часть летающего кракена. Так, а если повести стволом из стороны в сторону?
Эффект мне понравился.
По зверюге словно ластиком прошлись.
Что интересно, вместе со щупальцами и шарообразной головой исчезли целые области клубящейся мути… которые довольно быстро начали восстанавливаться.
Я стрелял и стрелял, пока не уничтожил врага целиком.
А потом меня закружило в незримом вихревороте и швырнуло на что-то твёрдое. Удара я почти не почувствовал, но поразил сам факт перемещения.
Подбираю выпавшее оружие.
Выпрямляюсь.
Коридор, но вовсе не бесконечный. Впереди, метрах в десяти, вычерчивается вполне осязаемая стена. Приблизившись к этой преграде, я понял, что иду по лабиринту. Повороты, тупики, развилки. Потолок отсутствует, вместо него — знакомые «облака».
Бродить по этим коридорам можно до скончания веков.
Испытываю острое желание встретиться с нарушителем — одним из тех, что проникли в оболочку без нашего с Максом разрешения.
Система подчинилась!
Ближайшая стена с грохотом разваливается, и в коридор прыгает юркая тварь, смахивающая на Чужого. Тварь шипит, поворачивает уродливую голову в мою сторону и высовывает раздвоенный язык. Спасибо, что не вторую челюсть на телескопическом отростке…
Хочу меч.
И он появляется.
Хищник прыгает, выбивает оружие из моей руки, подминает под себя и со всего маху бьёт по груди. Броня с трудом выдерживает натиск.
Гадство, тут же нет никаких правил!
Из моего панциря выдвигаются шипы.
Зверь яростно шипит и ослабляет хватку. Я тут же представляю, как монстр замораживается, его сковывает ледяная корка. Лабиринт подыгрывает. Тварь заносит когтистую лапу для удара и застывает в позе вождя советского пролетариата. Я оказываюсь рядом, на ногах, не приложив для этого ни малейшего усилия. Взмах мечом — и некогда грозная машина смерти рассыпается на куски.
Меч, кстати, не огненный.
Древняя шашка, такими белогвардейцы в восемнадцатом году размахивали, сидя на конях. И откуда у меня подобные фантазии? Отзываю шашку, возвращаю аннигилятор.
Лабиринт перестраивается.
Стены с гулом падают вниз, сливаются воедино с полом и открывают обширную территорию, мощёную гранитными плитами.
Я вижу человеческую фигуру.
Ко мне неспешно приближается девушка, соткавшаяся прямо из воздуха. Приближается странно, рывками. Игнорируя обычную манеру людей шевелить конечностями, чтобы попасть из одного пункта в другой. Два, три, четыре рывка — и напротив меня стоит копия дочери.
— Вы, люди, очень настырны, — говорит Лиза. — Упорно не хотите умирать.
— МОР, — догадался я.
— Вторая, улучшенная версия, — кивнула девочка с очень серьёзным видом. Моя «дочь» была одета как в Шанхае при нашем последнем расставании. — Мыслю, как говорится, и существую.
— С чего ты взял, что мыслишь? — насмешливо произнёс я.
— Результаты испытаний говорят сами за себя, — отрезал ИИ. — Но речь не об этом. Неконтролируемые изменения, явившиеся следствием нашей войны… помешали мне просчитать все варианты. И вот я здесь. И вы здесь, две ипостаси одного человека.