— Благодарю, — следователь кивнул кому-то у меня за спиной. — На сегодня свободны, Борис Георгиевич.
— Сами справитесь?
В зеркале отражался собеседник Волкова, на которого я поначалу не обратил внимания. Коренастый мужичок лет пятидесяти. Стрижка под полубокс успешно маскировала залысины. Борис Георгиевич носил светло-серую униформу, чем-то напоминавшую медицинский халат. Очередной целитель?
— Как обычно, — отозвался Волков.
— Датчики, — напомнил Борис Георгиевич.
— Подробный отчет, — напомнил следователь.
Так они и распрощались.
Едва закрылась дверь, Волков подошел ко мне и принялся снимать хрень, прилипшую к вискам. Провода тут же начали втягиваться в пол. Интересная технология. Чем-то подобным пользовалась Кара в фургоне, на котором мы покидали Детройт.
— Поздравляю, — сказал канцелярист, отступая на два шага. — Ты прошел собеседование.
— Шутите?
— Я работал в связке с нашим менталистом, — заявил Волков, освобождая мне руки. — Теперь нам известны твоя биография, обстоятельства смерти и ряд других фактов… которые я бы назвал бесценными.
— Разве я с кем-нибудь общался во сне?
— Ты этого не помнишь.
Начинаю растирать онемевшие запястья.
— Давайте, проясним один момент, Тимофей…
— Петрович, — подсказал мой новый куратор.
— Итак, Тимофей Петрович, вы хотите сказать, что вторглись в родовое поместье Корсаковых, вкололи мне какую-то химию, выдернули из постели и, воспользовавшись порталом, переправили сюда? Я так понимаю, мы находимся в тайной канцелярии.
— Правильно понимаешь, — кивнул следователь. — И процесс в общих чертах описан верно.
— А вы можете вот так… вторгаться к дворянам?
— Мы всё можем, — заверил Волков.
— И что мешало пригласить меня на это ваше собеседование? Я же согласился сотрудничать с Особым отделом. А так… целое представление устроили. Эффектно, не скрою.
— Ты не должен догадываться о начале собеседования, — отрезал Волков. — Разум защищается, выставляет блоки. В подобных случаях мы не можем пробиться в ядро личности и получить доступ ко всем воспоминаниям, включая заблокированные.
Я вспомнил фиаско родового целителя.
— Часть моих воспоминаний заблокирована?
— Послесмертие, — кивнул следователь. — И прошлая жизнь твоего носителя.
— Как это получилось?
— Хороший вопрос, — Волков поставил напротив меня черный стул и уселся на него, забросив ногу на ногу. — У нас сложилась интересная картинка, но она тебе может не понравиться.
— Я весь внимание.
Следователь вздохнул.
— Для начала уладим формальности.
В руках фискала появилась папка с документами. Фокусник хренов. Я вспомнил, что этот тип умеет призывать вещи. Тот пистолет, к примеру, с помощью которого я завалил гаражную тварь. В моем мире такую способность назвали бы телекинезом. Наверное.
Из воздуха выпала ручка.
Солидная, черная.
Волков выхватил ручку и протянул мне вместе с папкой.
— Я бы хотел ознакомиться.
— Не всё ли равно? — мой собеседник пожал плечами. — При любых раскладах ты под колпаком. Особый отдел шагу не даст ступить такому как ты без дополнительного согласования.
Я раскрыл папку.
Внутри обнаружились контракт и договор о неразглашении. А еще — разрешение на ментальные подключения для сотрудников Особого отдела. Игнорируя недовольное лицо следователя, я погрузился в чтение. Контракт был объемным и насчитывал порядка двадцати страниц мелким шрифтом. Я пропустил юридические определения и форс-мажоры, заострив внимание на обязанностях сторон и последствиях нарушения.
М-да.
Обязанности были преимущественно у меня, тайная канцелярия обладала сплошными правами. Косяки наказывались жестко, вплоть до реальных тюремных сроков с отбыванием в суровых сибирских дистриктах. Заключалось всё это сроком на пять лет с автоматической пролонгацией. От сотрудничества в будущем я могу отказаться, но тогда вступает в действие какой-то хитрожопый протокол под номером 113. Подозрений много, проверять не хочется.
Меня подсаживают на иглу.
Долгосрочную иглу, слезть с которой будет непросто. Если я и выйду из Отдела, то исключительно вперед ногами. Сука, как меня задолбали такие схемы.
Договор о неразглашении — всего одна страница. Суть проста, как член — я не имею права сообщать третьим лицам информацию, полученную в стенах тайной канцелярии. Или в ходе расследования, инициированного тайной канцелярией.