Проверяющая выслушала эту историю с открытым ртом, потом снова опустила глаза в свои записи, поморщилась и тупо перевернула страницу.
А вслух сухо проговорила:
-Уймите уже свою щетку, скоро сковородку протрет.
-Не протрет. – отмахнулась тетя Фрося. – Эта сковородка тут еще до меня была, а до сих пор щетка ее трет. Вот раньше умели вещи делать, на века!
***
Мы с Викой уже было направились в общежитие, как услышали громкое, подзывающее нас:
-Псссс! Пссс!
-Вот никогда не понимала, зачем люди так делают. – сказала я. – Что они пытаются изобразить этим звуком? Или думают, что это, типа, звучит так тихо, что никто внимания не обратит? Ага, щас…
Давид Иванович, тем временем, продолжал издавать шипящие звуки:
-Пссс! Сюда! – и рукой еще помахал, чтобы мы уж точно мимо не прошли.
Мы с подругой послушно приблизились. Преподаватель обратился к нам громким шепотом, который разносился по всему коридору:
-Девочки, я хочу сказать вам одну вещь…
-Слушаем. – равнодушно отозвались мы.
-Вы знаете, что я люблю аристократов. И аристократичных животных тоже, понимаете? – он многозначительно на нас посмотрел.
-Королевских кобр? – предположила я, вспомнив его шипение.
Вика оказалась более догадливой:
-Графа!
-Тсссс! – снова зашипел Давид Иванович, приложив палец к губам. – Тише!
-К кобрам тоже присмотритесь. – предложила я.
-Так вот. – продолжал куратор. – Недавно я узнал ужасную весть! Комиссия хочет забрать нашего благородного друга и на время расследования поместить его куда следует!
-Нет! – в ужасе проговорила подруга.
-Да уж. – согласилась я. – Плохо, что единственное их распоряжение, хоть как-то соответствующее здравому смыслу, нам совершенно не в кассу.
-Что же делать? – горестно воскликнула Вика.
Давид Иванович замялся, а потом туманно проговорил:
-Когда я не могу решить какую-то проблему, то предпочитаю мыслями вернуться к истокам…
-Чего?
Преподаватель выразительно постучал по своему запястью. Мы дружно уставились туда, но на нем ничего не было.
-Что?
-Знайте, счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету! – с пафосом проговорил куратор, поднимая глаза к потолку.
Причем, последнее он повторил несколько раз. В смысле, глаза к потолку поднял. Вверх-вниз, вверх-вниз.
-Вы хотите нам что-то сказать? – предположила я.
В ответ препод совсем закатил глаза.
-А, может, на бумажке напишете? – предложила я.
Давид Иванович четко, по слогам проговорил:
-Удивительная вещь – время. Могущественная, но если в него вмешиваются, то опасная…
-Эээ… Вы не знаете, как оно пишется? – выдала я новую версию.
-ДА ЧАСЫ!!! – проорал куратор.
Немногочисленные находящиеся поблизости студенты недоуменно обернулись.
-Что – часы? – не поняла я.
-Грифона заперли в башне над часами! – выпалил преподаватель.
-Мы знаем. – хором ответили мы с Викой. – Матвей Ильич сказал, что его запрут в самой высокой башне.
-Если знаете, то почему вы еще здесь?! – прошипел Давид Иванович. – Пойдите и выпустите его!
-А почему вы сами не выпустите? – удивилась я.
Лицо куратора вновь приняло пафосное выражение:
-Глас ребенка…
-Короче, палиться не хотите. – перебила его я.
-Так, я все сказал. – заторопился преподаватель. – И помните, в башне запрещено пользоваться магией! (он понизил голос) Дверь заперта на амбарный замок, ключ в кадке с пальмой.
-Поняли.
Защитник благородных грифонов поспешил скрыться.
-Ну, что, идем? – заторопилась Вика.
-Стой! А вдруг нас кто-то увидит? Надо принять меры предосторожности.
Подруга поспешила меня успокоить:
-Мы будем передвигаться очень осторожно, вдоль стен, прятаться за углом, за камнями, за деревьями, за тыквами…
Я закатила глаза:
-Вика… Ну мы же знаем руну невидимости!
-А, точно. Как это я про нее забыла?
Впрочем, моя подруга не единственная, кто страдал от такой забывчивости. Даже ходили слухи, что эта руна проклята. Про нее обычно вспоминают, только когда надо леденец у ребенка отнять, ну или несовершеннолетнему в бар проникнуть. А как серьезное дело, так никто ни разу не вспомнил.
***
С освобождением узника мы справились быстро. Графа не охраняли, в небо народ не смотрел, поэтому ни нас, ни лениво улетающего грифона никто не заметил. Самым неприятным моментом спасательной операции стал проход под раскачивающимся маятником. Честное слово, он с каждым разом опускается все ниже, зуб даю!