— Учитель я только смахнул муху. Она села на мой нос.
— Простите! — встрял в разговор Матвей. — Я вам не мешаю!
Старик услышав вопрос Матвея, выпучил глаза.
— О Боги. Раб заговорил! Что твориться под небесами! — Он заломил руки.
«Ну прямо актер театра», — подумал Матвей. — Как хорошо играет. Как переживает. Какой монолог!
— Купцы становятся магами! Рабы разговаривают с господами! — продолжал завывать старик.
Матвей похлопал в ладоши.
— Браво, Браво. Очень, очень по настоящему. Вы тут разбирайтесь, а я пойду, — и попытался встать. Но подняться с кушетки на которой он лежал, ему не дал старик. Он приложил Матвей по лбу посохом и Матвей упал как подкошенный.
— Видишь! Видишь! — Еще громче завопил Старик. — Раб проявляет свою волю! А ты мне талдычишь про свою муху. Он размахнулся и врезал ученика посохом по лбу. Тот ойкнул и вжал голову в плечи.
После совершенной экзекуции над Матвеем и учеником, старик несколько успокоился.
— Ну давай посмотрим, медяшная твоя голова, что ты нагородил. — Охо-хо. — вновь завздыхал он. — Какой слабый раб, он может только свой зад таскать до выгребной ямы и только.
— Учитель может он будет ловким жонглером или ювелиром, с надеждой в голосе спросил парнишка.
Учитель присмотрелся к Матвею, прищурив подслеповатые глаза, под густыми седыми бровями и сплюнул.
— Ювелир! Жонглер! Пустомеля. Он такой ловкий, что если будет искать свои штаны, то их даже не нащупает, ты посмотри на эти пальцы, они не гнутся.
— Учитель! — с угасающей надеждой спросил парень. — Может отсутствие силы и ловкости компенсируется умом? Он будет хорошим управляющем в поместье.
— Дурень он и есть дурень! — обреченно проговорил старик. — Это я про тебя и про него — Ты имя его видишь? Когда он родился, то был проклят родителями. Как можно было так назвать? Ду Рик.
— Может он из Шкотланда? — не оставлял надежды, оправдаться ученик, — я слышал от отца, что так называют местных. — Ду Ширрак например компаньон отца.
— Слышал он, — проворчал старик, огорченно глядя на Матвея. — Ты видишь шкалу его интеллекта? Один! — Он поднял вверх указательный палец и потряс им. — Понимаешь, один.
— Учитель, а может…
— Иди с глаз моих, криворукий и скажи отцу, что он мне должен. За раба десять золотых и за упущенную выгоду двадцать. И я повышаю стоимость твоего обучения до тысячи золотых монет в год. Иди и без денег не возвращайся.
— Учитель! Смилуйтесь. Отец меня выпорет…
— Прочь с глаз моих!
— Ну учитель…
— Превращу в таракана.
Ученик с опущенными плечами поплелся на выход, а старик продолжал брюзжать.
— А может. А может… Ничего он не может. Калека.
Матвей лежал, не в силах пошевелиться. «Так это я в игре, — пришло к нему озарение и это его успокоило. — Не в дурке, а то чего только не подумал пока лежал».
Но радовался он рано. Старик щелкнул пальцами и в комнате появились, словно выпрыгнули из под пола два крепких мужика.
— Это брак! — Старик небрежно махнул пальцем в сторону Матвея. — В заброшенное подземелье его, на корм крысам.
Матвей не успел опомниться, как его схватили за ноги и рывком сдернули с кушетки. Его не берегли, обращались как с ненужной вещью. Он слетел со стола и приложился затылком о пол. Удар был такой силы что Матвей вскрикнул и потерял сознание. Пришел он в себя быстро. Голова в районе затылка нещадно болела. Его тащили за ноги, а бедная голова стучала по плитам мостовой, отдаваясь болью во всем теле. Он еще парку раз терял сознание, но тут же приходил в себя от встречи своей головы с очередным каменным бугром. Пред глазами мелькнуло и пропало сообщение:
У вас травма головы. Череп треснут.
— Что? — Он хотел закричать, но не смог, из рта доносилось лишь сипение. Его грубо волокли по камням не обращая внимания на то что с ним происходит. Затем он услышал как со скрипом открывается дверь и его тело толкают, он перевалился головой вниз в какую-то яму и увидел черноту ночи.
— Что они творят? — всполошился он и тут же полетел вниз.
Падение было не долгим, а приземление сокрушительным. Он услышал треск. Новая боль стегнула его по шеи и он замер, уставившись остекленевшими глазами в белый квадрат света над головой. Но и тот вскоре исчез.
Матвей проснулся от звона колокольчика. Дзинь, дзинь, мелодичный звон вернул его к действительности. Пред глазами мелькнуло строка.
— У Вас одно сообщение.
А затем наступила чернота. Матвей проморгался, но чернота не проходила. — Я ослеп? Но почему? — Мысли лихорадочно закружились в голове. — Что со мной происходит? Почему так темно? Где я? — на это вопрос пришел ответ. Он всплыл пред глазами.