МИКИТА. Так себе, ничего себе, меджду протчим, время течет.
ЯНКА. Да что это с вами? Уж не записались ли вы в здешние герцум-сролики[41]? Как тачечник, тарабаните эту бричку за собой. '
ГАРОШКА. Мусіць, яны пазайздросцілі конскаму хлебу.
ГАНУЛЯ. Тэта Мікіта кожны дзень гэтак на службу ездзіц.
Микита. Да, пане профэссор. При теперешнем политичном экономичном положении Российской, меджду протчим, империи не можно иначей. Теперь так: если конь может таскать повозку, то человек и подавно. На то ж у нас и абсолютная свобода, чтоб все живое имело абсолютное равноправие.
ЯНКА. Равноправие равноправием, но разве ж оно не вынуждает вас каждый день становиться этаким возчиком-кустарем?
МИКИТА. О, нет! Тележку я таскаю за собой только добровольно и только для собственной выгоды. Во-первых: на службу и со службы вожу потребные мне официальные, меджду протчим, бумаги; во-вторых: вожу, однако уже только со службы, всякие пайки, кооперативный товар и протчее; в-третьих: вот попадается по дороге какая-нибудь контрабанда, иначей сказать — то, что в Менск завозить запрещается: мука, крупа, бульба, сало, масло, цибуля[42], редька этому, меджду протчим, подобное. Значицца, выторговал тайком чтоб никто не видал, то-сё из этой контрабанды на такой-сякой чулок либо носок, поклал себе, меджду протчим, на воз и вези в своей колымажке. Ну, разве ж не выгодно?
Аленка (пытаясь поднять лежащие на тележке портфели). Ну і цяжкія ж гэтыя торбы! Ці не каменне ў іх напакована?
Микита. Не камни, меджду протчим, мамзэль, а хлеб наш насущный. (Берет первый портфель.) В этом портфельчике всякие особистые свидетельства: на мою личность, на мою кватеру, на воду, на отопленье, на еду, на ходьбу, и так далее и еще документы на право вставать рано и не вставать рано, ходить на службу и не ходить на службу, носить одежду и не носить одежду, держать гроши и не держать грошей, иметь себе женок и детей и не иметь себе женок и детей, свистать, меджду протчим, на...
ЯНКА (перебив). А в этом сундуке?
МИКИТА (беря следующий портфель). А в этом, меджду протчим, портфельчике, всяческие декреты, законы, постановы, приказы, резолюции, инструкции об равном правии всех рас и подрас, всех наций и поднаций, всех народов и поднародов, всех языков и подъязыков в нашей единой и неделимой Литбелорусской[43] республике. (Берет третий портфель.) В этом тольки гроши — моя пэнсия[44] за первые десять дней этого июля месяца и за две недели вперед. (Берет последний, четвертый портфель.) А в этом карапузике найважнейшие документы: профсоюзный, биржи труда, культпросвета, нашего № 157348 домкома, где я полноправный секретарь, и так, меджду протчим, далее. (Берет с тележки остальную поклажу.) Дальше идут мои за июнь месяц, за первые десять дней июля и за две недели вперед дармовые, меджду протчим, пайки: семь фунтов отборной отрубной муки, полтора фунта с осьмушкой круп, два фунта с четвертью гороха, не знаю сколько керосины, полчетверти фунта и два лота[45] соли, а до всего этого еще: селедцы, тарань, семь с половиной фунтов дров, коробочка, меджду протчим, пудры а ля руж, подставка для цветов, а больше, сдается, ничего.
ЯНКА. Неплохая, как я вижу, дойная коза вышла из вашей свободной профессии оратора: столько денег да еще дармовые пайки.
МИКИТА. Видите, пан профэссор, как вам сказать, меджду протчим, я уже махнул рукой на все свободные профэссии: что-то мне с ними не везет.
Га нуля. Потому что не за своё берешься. Это ж надо вам знать, чуць не наклікаў на сваю голову безголовь. Как только немцы ушли, то он ужо на другой день полез на Трэке[46] где-то на вышки и давай на чем свет подбухторивать людей. Спочатку все только глядели, смеялися, а после давай шпурлять в него чем попало. Стащили силком с вышек и немоведама куда б затащили. Да, на шчасце, мамзэль Наста заступилася и так-сяк выпутала из этой беды.
МИКИТА. Меджду протчим, мамаша, вы немного не в тех колерах обмалевали всю этую трагичную историю. Вся беда была в том, что я не угадал, на какую, меджду протчим, стать платформу, потому поскользнулся и был вынужденный силой сой'ги с трибуны. И это, меджду протчим, происшествие показало мне, что кровь свободных профессий в моих еще жилах не течет и что мое истинное призвание вот в этом (хлопает по портфелям): бумаги, бумаги и бумаги. Теперь я, пан профэссор, имею шестнадцать дневных и восемь вечерних, меджду протчим, постов регистратора в разных менских губернских Совхозах, Нархозах, Комхозах, Домхозах и протчих отделах, подотделах и половинных подотделах, где, меджду протчим, сижу себе и сижу, пишу себе и пишу. На мою работу даже начальство, меджду протчим, обратило внимание и к моей ранге регистратора добавило почетную рангу, какая по-нашему зовется «совбур»[47]. Беда только, меджду протчим, что вот новая, по счету третья, политичная ситуация останавливает на неопределенное время мою регистраторско-совбуровскую карьеру.