ЯНКА. Трэба было, цётачка, сказаць, што ні той, ні сёй, а тутэйшы.
ГАНУЛЯ. Я так і падумала, але не сказала, бо пабаялася, што не змагу вучоным па-вучонаму адказаць.
ЯНКА. А болей нічога не пыталіся?
ГАНУЛЯ. Шчога, толькі паміж сабой тое-сёе па-вучонаму пагаманілі, праз свае бінохлі туды-сюды паглядзелі ды пайшлі. Усходні вучоны сказаў, што пойдзе на Захад, а Заходні сказаў, што пойдзе на Усход.
ЯНКА. Ну, цяпер яны не скора сустрэнуцца.
ГАНУЛЯ. I я так падумала, але не паспела гэтага ім сказаць.
Входит Микита. На шапке у него большая кокарда с белым орлом — козырек обтянут жестью; френч и галифе новые, из темно-желтого сукна, сапоги желтые.
Входит с полным ведром.
Явление II
Гануля — Янка — Аленка — Микита
МИКИТА (поставив ведро). А меджду протчим, пан профэссор заглянул к нам. Мое почтение! Я очень рад, очень рад, что с вами встретился. Ах, и мамзэль Аленка тут? День добры, мамзэль, меджду протчим.
АЛЕНКА. Дзень добры, пане рэгістратар! (С нарочитой грустью) Толькі ж я не мамзель, а ўжо мадама.
МИКИТА. Тем лучше, меджду протчим. Проздравляю!
ЯНКА (указывая на ведро). А это что у ваг за затирка в ведре?
МИКИТА. Не затирка, дядька белорус, не затирка, настоящая центро-белсоюзовская, меджду протчим, патока. Добрые люди раскрыли склад с нею на Нижнем базаре[62] и — бери, что хочешь и сколько хочешь. Можете и вы набрать, меджду протчим.
ЯНКА. Благодарю за такие дары данайцев!
ГАНУЛЯ. А наши некоторые мянчане, особливо с Комаровки и Переспы, таким способом апошние гады и живут. Как только власть меняется, делают себе запас до новой перемены; меняется власть снова — снова делают себе запас до новой перемены, и так ужо который год. А сёлета, опрочь всего прочего, дак еще и дрова из Ваньковичева[63] лесу самокатом катят и катят на веревках.
ЯНКА. Видел, видел. Такая работа идет, что тебе при возведении египетских пирамид.
МИКИТА. Меджду протчим, такое умелое использование перемен политичных ситуаций — очень легкий способ обеспечить себя на черный день.
ЯНКА. А вы это обеспечение начали, как я вижу, с патоки.
МИКИТА. С чего-нибудь больш значительного я не поспел, потому что, меджду протчим, последним временем был занят эвакуационными делами, доводом чему служат эти вот запакованные вещи.
ЯНКА. Так вы, пане регистратор, намеревались бросить все свои истинно русские ценности и бежать из родного города?
МИКИТА. Ну да, пане профэссор, собирался, меджду протчим.
ЯНКА. Что ж, может, это была бы настоящая ваша профессия. Езди себе со своими манатками да езди, как торговец с козами с кирмаша[64] на кирмаш, туда-сюда, туда-сюда!.. Но почему ж вы все же не поехали?
МИКИТА Вышла небольшая заминка. Этот, меджду протчим, редактор Гизульский, который жил до последнего времени в нашей квартире, обещал мне устроить «пшепустку»[65] на выезд, но обманул. Сам как пан уехал, а меня без «пшепустки» покинул. Даром только на вокзал с вещами таскался.
АЛЕНКА. I вы гэта, пане рэпстратар, так да сэрца ўзялі, что ажно барада ў вас вырасла, бо дагэтуль, здаецца, вы не насілі яе.
МИКИТА. А это она, меджду протчим, сама выросла в связи с политичными тучами на нашем менском горизонте. Мамзэль Наста загодя предупредила меня из определенных источников, что при новой политичной ситуации будут добровольно брать молодых мусьёв и добровольно отправлять на Врангелевский фронт. Вот я, независимо от того — уеду или не уеду, и постарался не выглядеть молодым.
ЯНКА. Теперь вам, пане регистратор, остается только придумать новую свободную профессию или новый классовый ранг.
МИКИТА. Да я уже придумал, меджду протчим, только вы мне повинны в этом помогчи.
ЯНКА. Охотно, если смогу.
МИКИТА. Сможете — это ваша профэссия. Дело в том: я постановил перейти в вашу, меджду протчим, партию.
ЯНКА. Так я ж беспартийный!
МИКИТА. Ну, как вам сказать? Одним словом, меджду протчим, хочу перейти на вашу белорусскую сторону, белорусского ю асессорства надумал я добиваться.
ЯНКА. Вот как?! Понятно. Теперь это наимоднейшая свободная профессия, и каждые жук и жаба хотят на белорускости сделать себе карьеру.
МИКИТА (как бы не понимая издевки). Меджду протчим, пане наставник, новая политичная ситуация и все такое вынудили меня подумать об этой карьере. Ибо, как мне сообщила из определенных источников мамзэль Наста, у нас заводится нейкая, меджду протчим, Белорусская Республика. Уже едет и председатель Белорусского Ревкома Червяков — тольки задержался где-то за Менском в полях.