Достоинство Системы Естественного Оздоровления в том и состоит, что она дает возможность подтянуть все струны нашего организма. Для этого надо лишь воссоздать для себя условия, в которых формировался организм наших далеких предков, развить те его качества, что сохранились до наших дней хотя бы в зачаточном состоянии, заново выработать утраченные под влиянием современной цивилизации. Это относится и к питанию, и к дыханию, но в наибольшей, пожалуй, степени к движению и закаливанию.
Если вдуматься, все орудия труда на производстве, все бытовые электроприборы призваны сократить расходование человеком его энергии. А наш организм — это копилка «наоборот»: чем больше энергии мы расходуем, тем активнее она наполняется силой и здоровьем. Это не значит, конечно, что мы завтра же должны отказаться от достижений человеческого разума, уйти в леса и питаться ягодами, кореньями и плодами, как первобытные люди. Но восполнить потери, которыми обернулась для нас цивилизация, деформировав наше сознание, подменив естественное питание искусственным, ограничив наши физические нагрузки, изолировав от капризов погоды, резких перепадов температур, абсолютно необходимо. И помочь в этом призваны методики, оптимизирующие жизненно важные функции организма. Что это означает на практике в отношении питания и дыхания, вы знаете. Настал черед более подробно рассказать о методиках, которые мобилизуют и развивают адаптационные возможности человека, проявляющиеся в процессе движения и терморегуляции.
Предварительно, думается, есть смысл уточнить, что означает само это словосочетание «адаптационные возможности». Понятие «адаптация» в переводе с позднела-тинского означает приспособление. В биологии — это приспособление строения и функций различных организмов к условиям существования. В физиологии и медицине обозначает также привыкание. Если рассматривать смысл этого термина с биологической точки зрения, с одной стороны, и физиологической — с другой, то даже неспециалист заметит, что применительно к человеку их разделяет пропасть. Биологически строение человека, функции его организма приспособлены к тому образу жизни, который вели наши пращуры. Физиологически же организм не привык даже, а вынужденно смирился с теми условиями, в которые его поставила современная искусственная, деградирующая цивилизация. Медицина же занята тем, что пытается перебросить шаткий мостик через бездонную пропасть, разделяющую биологическую и физиологическую адаптации. Между нами говоря, занятие не просто неблагодарное, а и вполне бессмысленное. И когда я слышу призывы увеличивать ассигнования на улучшение медицинской помощи населению, у меня неизменно возникает вопрос: в чем, собственно, такое улучшение должно выражаться? В том, чтобы больные лежали не в коридорах, а в палатах на одного-двух человек? Чтобы больше стало в аптеках лекарств, которые, говоря народным языком, «одно лечат, а другое калечат»? Чтобы исчезли очереди в поликлиниках? Возможно, это поднимет наш престиж, и мы перестанем выглядеть дикарями, затесавшимися в цивилизованное общество. Не сомневаюсь, что и больным станет легче, хотя бы морально. Однако решат ли такого рода полумеры проблему здоровья населения в целом? Рискуя навлечь на себя неудовольствие многих и многих, скажу, что это кратчайший путь к росту популярности того или иного политического деятеля, но не к долголетию человека.
Вырвавшаяся из-под контроля цивилизация калечит и природу, и нас с вами, мы же довольствуемся тем, что, образно говоря, просим выделять больше средств на производство йода для смазывания наносимых самим себе ран.
Если хотите жить — двигайтесь!
Если бы меня спросили, какой вид транспорта считаю лучшим, без колебаний назвала бы собачью упряжку. И потому только, что каюру порой приходится больше бежать рядом с нартами, чем ехать на них.
Он двигается, а значит живет, поскольку движение является непременным свойством живого. Мне уже приходилось говорить в одной из предыдущих глав, что я различаю два вида движения. Внешнее движение, смысл которого заключается в изменении положения нашего тела в пространстве, чтобы создать наиболее благоприятные условия для выживания, и внутреннее, обеспечивающее как функционирование самого организма, так и энергоснабжение мышечной ткани энергией, необходимой для перемещения нашего тела. Внешнее движение управляется в значительной мере сознанием, внутреннее обычно регулируется автоматически нашим подсознанием, но на высшей ступени интеллектуального и физического развития человек обретает способность сочетать сознание с автоматизмом подсознания. Оба вида движения неотделимы друг от друга и являются двумя сторонами единого процесса.
Мне представляется, что для начала занятий движением лучше всего подходят йоговские упражнения Сурья Намаскар, которые открывают человеку широкую гамму чувств: от первоначальной сосредоточенности до глубокого внутреннего самопогружения с активизацией энергосистемы. Это не значит, конечно, что человек должен заниматься йогой и только йогой. Но в своих последующих поисках тех движений, которые ему доставляют удовольствие, он может активно включаться в созерцание внутреннего состояния своего организма, вполне сознательно наблюдая даже последовательность включения тех или иных групп мышц, суставов, связок и внутренних органов.
У йогов принято называть асанами то, что касается опорно-двигательного аппарата, и мудрами, если речь идет о внутренних органах. Я стараюсь объединить и то, и другое вместе, а также сочетать оба вида упражнений с дыханием. Это не значит, что к тому или иному движению жестко привязывается вдох и выдох. Все за небольшим исключением должно происходить произвольно. Дыхание у человека должно быть незаметным, но не потому, что он будет мало поглощать воздуха, а потому, что у него будет правильно сочетаться дыхание всего тела.
Я привержена, как вы уже знаете, той точке зрения, что мы дышим далеко не одними легкими, и считаю, что газы воздуха не только используются гемоглобином крови, но и проникают в ткани нашего организма. Здесь следует учитывать и кожное дыхание, которое я стараюсь развить у своих учеников с помощью специальных упражнений. Обо всем этом можно было бы сказать очень много, но, думается, у нас еще будет возможность вернуться к затронутой теме в новых книгах и статьях.
Рассказывая о йоге и других восточных учениях, я возражаю против мнения тех, кто считает их специфически восточным явлением. Это общечеловеческое достояние культуры, но в данном случае их лучше всего описали индусы. Учение йогов получило широкое распространение в мире вполне заслуженно.
Одна из целей занятий йогой — это управление сознанием, что для нас имеет особое значение. Изрядная часть взрослого населения нашей страны страдает гипертонией, что объясняется даже не стрессами, которыми сейчас принято объяснять все негативные явления в нашей жизни, а постоянным, ни на минуту не ослабевающим напряжением, в котором все мы незаметно для себя пребываем.
К слову сказать, отношение к стрессам у меня более чем лояльное. Еще в 30-е годы, когда училась в институте, я была увлечена парашютным спортом. И по случайному совпадению на эти же годы пришлось зарождение научных представлений о стрессах. И я уже тогда ярко представляла себе, что такое стресс, поскольку не раз испытывала его на практике полета.
Дело в том что раньше парашютные прыжки были сопряжены с гораздо большими сложностями, чем теперь. Чтобы прыгнуть с самолета У-2, надо было встать на сиденье, перешагнуть стенку кабины, вылезти на крыло, хлопнуть пилота по плечу в знак готовности к прыжку, потом развернуться на 180 градусов, подойти к задней кромке крыла и уже отсюда сделать шаг в пустоту, в ничто. Все это, конечно, требует от человека огромного напряжения.
Но вот он прыгнул, дернул за кольцо, над ним раскрылся купол парашюта, и тогда он испытывает трудно передаваемое, невероятное блаженство покоя. Удивительно приятное чувство после перенесенного напряжения. Хочется петь.