— Агнежка я, — ответила она.
Просто так, от душевной доброты, кому-то помогать ему не хотелось, поэтому он решил посмотреть, что можно взять с этого крестьянина немножко потом, когда он придёт сюда ещё разок. Нужны какие-то подвязки в этом мире. Люди, которые ему должны.
— Меня Гарри зови, — представился он. — Веди к своему папе.
Обрадовавшаяся Агнежка схватила его за руку и повела вглубь селения, к слегка покосившемуся дому с соломенной крышей. Вот теперь Гарри узнавал махровое Средневековье — тут и наружный сортир, и густая грязь перед домом, а также кудахтающие куры, носящиеся по двору.
— Он здесь… — открыла девочка дверь.
Внутри этой халупы пахло костром и какой-то кислятиной. Помещение представляло собой одну комплексную комнату, которая исполняет функции кухни, гостиной, приёмной и спальни. И во всех случаях делает это очень хреново.
Чёрный потолок, полукопчёные стены, тлеющий посреди комнаты очаг, кривой стол, не менее кривая лавка, земляной пол, а также окошко, перекрытое бычьим пузырём — тут жить, наверное, очень тяжело.
На деревянной колоде, покрытой грязной тканью, лежал болезненно худой мужик, волосатый и чуть менее грязный, чем ткань, на которой он лежит. Он жив, это видно по медленно вздымающейся и опускающейся груди, но у Гарри возникло ощущение, что он делает это взаймы.
— Болезнь? — спросил Гарри у девочки.
— Да, — ответила она.
Общая ситуация говорила, что этой семье конец, ведь зима близко, а главный кормилец очень надёжно болен.
— У меня есть серебряная монета, — вытащил Гарри серебряную монету из кармана. — Но я вижу, что твой отец скоро умрёт.
— Нет! — воскликнула девочка.
— Кто это, Агнежка?.. — спросил лежащий крестьянин.
— Он даст денег! — ответила девочка.
— Зачем ты пришёл?.. — спросил крестьянин.
— Я дам серебряную монету, — показал Гарри. — Этого хватит на покупку зерна?
— Ещё и останется… — ответил крестьянин. — Но чего ты хочешь?..
— Будешь должен мне две серебряные монеты, — озвучил своё требование Гарри. — Я приду через годы, но когда я приду, у тебя должны будут быть деньги.
— А если умрём мы все к тому времени?.. — спросил крестьянин.
— Тогда это будет неудачной инвестицией, — ответил Гарри на английском.
— Не понимаю… — признался крестьянин.
— Как тебя звать? — спросил Гарри.
— Арваном… — представился крестьянин.
— Зови меня Гарри Поттером, — представился Гарри, передав монету Агнежке.
Гарри не признался бы даже себе, что ему стало жаль эту девочку и что только поэтому он решился на такой сомнительный заём. Денег тоже было жаль, но девочку было жаль больше.
— Помни — две серебряные монеты, — произнёс Гарри и покинул эту халупу.
Юнод уже закончил с продажей лошадей, поэтому стоял у колодца и пил воду.
— Что от тебя хотела та девочка? — спросил он, когда Гарри подошёл поближе.
— Неважно, — ответил тот. — Когда едем?
— Предлагают мне полуденницу упокоить, за хорошие деньги, — произнёс ведьмак. — Но это я буду делать потом, как вернусь из Хаэрн Кадуха.
Хаэрн Кадух — это некая крепость или замок, Гарри так до конца и не понял, где заседают коллеги Юнода. Ведьмак сказал, что это самое безопасное место в горах Амелл, поэтому им сейчас надо туда. Гарри чувствовал, что Юнод в чём-то темнит, но помалкивал, потому что предметного разговора у них не получится — слишком плохо владеет языком и слишком мало знает об этом мире.
Пока что, лучшей тактикой будет поездить с профи, выучить язык и узнать хоть какие-то сведения об этом мире.
— Поехали.
//Горы Амелл, на перевалах, 29 ноября 1178 года//
— Как же холодно, мать твою… — поёжился Гарри.
Юнод выдал ему шерстяное одеяло, чтобы укрываться ночью, но Гарри обмотал им себя на всю доступную длину, потому что чем выше они поднимались по крутым дорогам, тем холоднее становился климат. По ночам, по ощущениям Гарри, температура падала где-то до минус двадцати, а вечерами, будто по таймеру, поднимался промозглый ветер. Иногда ещё и со снегом. Паршивое местечко для строительства замка…
— Это ещё тёплые деньки, — усмехнулся Юнод, чувствующий себя тут как дома.
Ведьмак, конечно, был одет теплее Гарри, но дело, скорее всего, было не только в этом. Возможно, он просто местный и нормально переносит такую холодину.
Фугас, к слову, тоже отлично переносил окружающий холод, но он целиком шерстяной, поэтому неудивительно.
— Тихо, — приказал Юнод, когда они подъехали к небольшой фортификации на очередном перевале.
Эта фортификация, представляющая собой каменную стену, полностью перекрывающую ущелье, давно уже была в глубоком запустении и упадке, потому что часть стены слегка обвалилась, а надвратная площадка вообще рухнула к чертям. Камни валялись повсеместно, причём кто-то старательно расчистил проезд через разрушенные врата, не особо озадачиваясь с вывозом определённо качественно обработанных камней кладки.
Ведьмак внимательно вслушивался в окружающую тишину.
— Поехали, — произнёс он, когда пришёл к выводу, что всё спокойно.
При близком рассмотрении руин, Гарри заметил среди обрушенной кладки человеческие кости и черепа, а на другой стороне стены он увидел следы очень давней осады. В сотне метров от стены стояли сгнившие остовы осадных машин, больших подвижных щитов, а ещё бросались в глаза сгнившие остатки стрел, торчащие в уцелевших фрагментах стены.
— Кто это атаковал? — спросил Гарри.
— Тихо, — осёк его Юнод. — Здесь небезопасно.
Это, судя по всему, единственный пригодный перевал в обозримом пространстве, раз кто-то не поленился поставить тут капитальные укрепления, а ещё можно подумать, что когда-то давно тут случилась ожесточённая война, раз этот перевал взяли, причём по всем правилам средневековой осады.
Откуда-то справа и сверху раздался пронзительный вопль. Гарри повернул голову в сторону звука и увидел в небе здоровенную пернатую тварь, кружащую над лысым холмом.
— Кокатрикс, — произнёс ведьмак.
— Готовиться к бою? — взялся Гарри за рукоять палаша.
— Нет, — покачал головой Юнод. — Кокатриксы атакуют со спины, тихо подбираясь к жертве. Этот же орёт на всю округу. Он тут пше-пше.
— Что такое «пше-пше»? — спросил Гарри.
— Ну, когда самец ищет самку, у птиц, — ответил ведьмак.
— А-а-а, он токует… — понял Гарри.
— Нельзя задерживаться, — произнёс Юнод, глядя на кокатрикса. — Если он кричит, то это значит, что он уже добыл подношение самке, которую теперь зовёт. Но может оказаться, что самке будет недостаточно подношения и самец постарается очень быстро найти что-нибудь подходящее.
— И мы подходим? — поинтересовался Гарри.
— Не мы, а лошади, — покачал головой Юнод. — Ускоримся.
Окончательно преодолев перевал, они поехали по запущенной мощёной дороге, из которой природа уже начала осторожно выбивать «лишние» камни.
После обнаружения барражирующего в небесах кокатрикса, лошади невольно ускорились, потому что нутром чувствовали опасность подобного соседства.
«Какая здоровая тварь…» — подумал Гарри, ещё разок взглянув на орущего кокатрикса.
К вечеру они добрались до руин некоего храма, увенчанного статуей высокого человека с длинными ушами, воздевшего длинный меч к небесам.
— А чего это с ним? — спросил Гарри, указав на статую.
— А что с ним не так? — не понял Юнод.
— Уши, — объяснил Гарри своё недоумение.
— Это же эльф, — ответил ведьмак. — Ты что, никогда не видел эльфов?
— Эльф? — нахмурил Гарри брови. — Вот это? Ха-ха!
— Чего смешного? — спросил Юнод.
— Эльфы же высотой мне по хуй, а то и ниже, ушастые, конечно, но уши у них прямо большие, — начал объяснять ему Гарри. — И они поголовно в рабстве у людей.
— Откуда ты, Гарри? — спросил Юнод напряжённо. — Если ты прожил здесь не меньше тринадцати лет, ты должен был знать, кто такие эльфы. А ты описываешь мне каких-то других существ.