//Королевство Темерия, среди равнин, 2 октября 1260 года//
— … работа, господарь ведьмак, — продолжал вещать Ян из Вызимы. — Опасная, но, наверное, жалование хорошее?
— Я не служу, — покачал головой Гарри. — Нет у меня никакого жалования. У меня гонорар.
— А-а-а… — ответил на это оруженосец. — А мне не положено ни жалования, ни гонорара…
— На то ты и оруженосец, хуле… — усмехнулся Гарри. — Терпи дедовщину, а потом сам стань дедом и заставь другого, такого же, как ты сейчас, терпеть, ха-ха! Но твои дружки, конечно… Ты, кстати, куда штаны те дел?
— Отстирал, — ответил Ян.
— Это правильно, — кивнул Гарри. — Негоже хорошую вещь выкидывать. Хотя, я бы выкинул, будь на твоём месте.
— Зачем? — не понял его оруженосец.
— Затем, что от них до сих пор говном воняет, — ответил Поттер. — Или это ты ещё раз обосрался?
— Не чую, — произнёс озадаченный Ян.
— А у меня ведьмачье чутьё, ха-ха, — улыбнулся Поттер. — Поэтому имей в виду: пока у тебя с собой те штаны, каждый встреченный ведьмак будет знать, что ты обосрался и обоссался. Или обоссался и обосрался. А может и одновременно, ха! Но если надумаешь выкидывать, то где попало не бросай — если чудовище какое найдёт, то потом легко выследит тебя. По запаху говна, ха-ха…
Он ещё раз посмотрел на голову архигрифона, закреплённую на крюке у седла. Чтобы она не сгнила за пару дней, пришлось аккуратно вытаскивать мозги из черепа, а затем наполнять пустоту мелкими ломаными ветками.
Голова чудовища — это дань традиции. Если речь о любом грифоне, то шкура с его жопы или сотни перьев — это лучшее доказательство. Никто не бросает труп грифона на произвол судьбы, ни один ведьмак, поэтому голова слишком избыточна, чтобы что-то доказывать. Всё и так понятно.
Из кустов слева от тракта, внезапно, сверкнула вспышка и Гарри, поддавшись императивному приказу спинного мозга, рухнул с коня.
Это было не зря, потому что в Фугаса врезался яркий кусок льда. Длиной эта штука была метра полтора, а толщиной не меньше десяти сантиметров. Конь, естественно, был потерян безвозвратно.
— Убить его!!! — выкрикнул кто-то.
Гарри, из положения «лёжа», бросился к кустам, из которых били магией.
Это контринтуитивное действие, для обычных людей, но для бойца — единственно верное.
Чародей, засевший в кустах, заорал что-то паническое, связанное со «спасите, помогите, кто-нибудь».
На пути Гарри встал воин со стальным шестопёром и щитом. Применив демонстративно медленный финт, чтобы противник мог его увидеть, Гарри вынудил щитоносца поднять свой щит, после чего проткнул его правое колено. Уже проходя мимо, он завершил всё знаком «Игнис», выпущенным прямо в лицо припавшему воину.
Пробиваясь сквозь кусты, он, наконец, обнаружил обидчика Фугаса. Чародей, одетый в чёрную мантию и синий шаперон.
— Не подходи! — взвыл он. — Убью!
Наверное, у Гарри уже устоялась специфическая репутация, благодаря которой его очень боятся. У щитоносца в глазах был ужас, но чуть меньший, чем у чародея…
Чародей, к слову, выставил нерукотворный щит, который должен был как-то остановить Гарри.
— Конфринго Максима! — отреагировал тот.
Щит слетел от взрыва, что красноречиво свидетельствовало о том, что за эти десятилетия не было придумано ничего толкового. Чародей начал готовить новое заклинание, чтобы атаковать Гарри, но «Кэсон» ворвался в чародейский лоб и прервал эту никчёмную жизнь.
Тем временем, к этим кустам начали подтягиваться остальные участники засады.
Гарри попробовал выдернуть кинжал из чародейского черепа, но потерпел неудачу — засел очень крепко. Плюнув на это дело, он отрубил голову целиком и понёс её с собой.
Против него было уже восемь мечников, что считалось неприятным раскладом. Левая рука ещё не до конца зажила, поэтому для Гарри такое количество противников было избыточно. И он побежал.
Коня у него нет, но зато есть быстрые ноги.
«Сука, столько ценностей в седельных сумах…» — подумал Поттер с сожалением. — «Хорошо, что всё бабло ношу с собой…»
Мечники его догнать не смогли, пусть и очень старались, поэтому Гарри оторвался от них и остановился только в небольшой рощице, чтобы попить воды. Но долго ему стоять не дали — он услышал топот копыт.
Одного не знают его преследователи — Гарри быстрее и выносливее любой лошади. Но ещё хуже для них то, что он не собирается убегать от них любой ценой.