Гарри же обходится без серебряного меча, потому что есть тысяча и один способ, как можно прикончить чудовище без его применения.
«А, вот они, солнышки мои…» — услышал он характерные звуки.
Утопцы его не слышат, потому что у них митинг или что-то вроде того — они собрались в одном месте и шипят друг на друга.
Особо крупный утопец, который тут за патриарха, избивал меньшего собрата, но не с целью убить, для чего было бы сподручнее применить когти, а с целью доминирования.
Поттер как-то читал незаконченный труд мастера Филина, который начинал следить за утопцами, с целью установления их внутренней иерархии и прочих обстоятельств быта в естественной среде обитания. Но труд дошёл только до третьего раздела, «Размножение», после чего оборвался. И никто из ведьмаков не знал, почему.
Гарри догадывался, что Филин зарвался и был съеден утопцами.
— Конфринго Максима! — шарахнул всё ещё очень юный ведьмак по скоплению утопцев.
Взрыв порвал сразу троих — патриарха, его жертву и случайного зрителя.
— Конфринго Максима! — повторил Гарри пуск.
Второй взрыв прикончил ещё двоих, а затем начался ближний бой. Утопцы очень ранимо отнеслись ко вторжению на их суверенную территорию, поэтому атаковали скопом, что было очень выгодно Гарри.
Бой не вызвал ни хлопот, ни забот, ни трудностей — Гарри просто распускал утопцев на неравные части, не забывая использовать знаки.
Шесть минут спустя на твёрдой почве остался стоять только один.
Наполнив мешок головами, он тронулся в обратный путь — лёгкие деньги.
По дороге он увидел ранее не замеченные следы водяной бабы, которая ходила очень близко к суверенным владениям утопцев. Обычно они не дружат, но если место хлебное, то отлично соседствуют. А вот когда времена становятся тяжёлыми, то и дружбе конец.
Поттер отчётливо осознавал, что не решил проблему кметов с добычей руды. Утопцы тут далеко не единственные едоки, а теперь их место пусто. Но всем чудовищам известно, что свято место пусто не бывает.
— Кто? — спросил Киреан, когда раздался стук в дверь его дома.
— Ведьмак, — сообщил ему Гарри. — Принимай работу.
Староста вышел с разожжённой керосиновой лампой в руках. Защитное стекло паршивого качества, но бронзовая основа выше всяких похвал — видно руку краснолюдов.
Гарри открыл мешок, обильно протекающий вонючей кровью трупоедов. Девятнадцать голов, причём четыре из них представлены лишь частично.
— Девятнадцать — это гнездо, — сообщил он Киреану. — Мы договаривались на гнездо.
— Да, но… — заговорил староста.
— Считаю нужным предупредить, что там есть следы водяной бабы, — прервал его Гарри. — Теперь, когда с вашей деревни не кормятся утопцы, будет кормиться она. Детей похищать и так далее… Тут минимум пятьдесят пять оренов, но это большая скидка. И браться за этот заказ я не буду — слишком много возни за такие деньги.
Киреан закрыл рот.
— Думал, что она кинется на меня и мне придётся убить ещё и её, да? — усмехнулся Поттер. — Не-е-ет, уважаемый, это не так работает. Водяная баба — она умная. А ты — не очень, раз рассчитывал на такое. И это плохо, что ты меня не предупредил о ней. Не то, чтобы мне это как-то помогло, но было бы приятно знать, что работаю с честным мужиком. А теперь — гони деньги.
— Мог бы и её убить… — пробурчал староста, после чего сходил в дом и принёс оттуда деньги.
— В сделку не входила, — покачал головой Гарри. — Но в сделку входил ужин и мясистая баба…
//Королевство Темерия, д. Чёрная балка, близ Дориана, 28 сентября 1260 года//
Гарри, довольный прошедшей ночью и полностью готовый к продолжению пути, вышел во двор дома Аделии. Он был настолько доволен, что оставил ей в подарок три орена — она не лежала бревном и так старалась, что Гарри взял её полных четыре раза.
Но сразу по выходу его настроение резко изменилось. В деревню прибыли чужие. Не то, чтобы он сам тут свой, но вот эти — эти были прямо чужими.
Восемь конных латников, при двадцати пехотинцах. Среди них был знаменосец с баннером, на котором была абсолютно неизвестная Гарри геральдика.
— Вон там он остановился, — указал староста в сторону дома Аделии.
— Что у вас ко мне? — спросил Гарри.
— Мы ищем ведьмака! — ответил усатый латник, который, судя по всем признакам, был баннеретом. (1)
Доспехи у него богаче, чем у остальных, возрастом он ближе к тридцати пяти, а ещё геральдика на баннере совпадала с той, что была на латах.