* * *
- Нет, - наверное, это выглядит жалко - я вцепилась в его рукав, - что же вы делаете со мной? Том не вырывается, а смотрит на меня всё теми же расширенными глазами, тёмными, словно ночь, но больше не близкими. - По-моему, всё получилось, - мягко говорит он, - но я не сплю с пациентами. Одевайтесь. Я возбуждена как настоящая женщина, в животе - первобытная сладкая тяжесть, я в мокром белье и доверчива, как ребёнок, а он одёргивает меня. Но я же живая! Живая! - Что же вы делаете со мной?.. Вопрос повисает в комнате. Он звенит в ушах, пока Том аккуратно разжимает мою ладонь, сдержанно целует её, прежде чем отойти, берёт со стола бумаги; вопрос звенит, пока он оставляет меня одну и пока мне не становится холодно. Возбуждение забирается внутрь, обратно, как улитка в свой панцирь, и моя голова отрезвляется. Я вижу всю ту же кушетку, стопку бумаг на рабочем столе и забытые в кресле очки. А ещё - мятую одежду, оставленную на полу, и себя в дальнем зеркале. Там стоит чужая мне женщина, потому что настоящая ушла - только что. А за эту мне стыдно. Том деликатно удаляется в прилегающий кабинет, пока я оправляюсь и неуклюже натягиваю тесную юбку, тесную блузку и тело, которое тоже тесное для меня. В паху стынет и становится неприятным. Всё кажется дурным эротическим сном, но происходит по правде. Застёгивая манжеты, я надеюсь, что меня не стошнит.
На часах - 20 минут сеанса, а я думала, что родилась, выросла и умерла. Как бы выскользнуть незаметно?.. Том выходит ровно в тот момент, когда я собралась, - словно всё просчитав. - Это я отдаю, - комментирует он, протягивая папку, - на тот случай, если потребуется анамнез. Я молча забираю её. - Подписанные бланки тоже там. И теперь он протягивает мне руку, которую нужно пожать. - Можете посмотреть на меня, - и не ясно, просит он или даёт указание, но я различаю улыбку в его словах, - это не страшно. Я киваю, но подаю ладонь неуклюже и смотрю на подбородок, а не в глаза. А когда губы шевелятся, я отвлекаюсь на них и вспоминаю те поцелуи, которые на мне оставлены; рот до сих пор яркий и дыхание похоже на летний ветер. Я слышу его. И слышу слова, долетающие до меня: - Что вы делаете завтра в пять? Его рука теплая и приятная, тонкие пальцы сжимают мои, чтобы я не ушла. Я вдруг ни минуты не сомневаюсь и отвечаю с мыслью, что так назначают свидания - в том числе мне. - Вы не спите с пациентами. - Да, - соглашается Том. Я смотрю, наконец, в глаза, а они поблёскивают за очками: нежные и весёлые. - С пациентами я не сплю. И я вдруг всё понимаю. Свободной рукой я сжимаю папку, в которой и печать, и подпись, и «ЗДОРОВА» на последней странице.