Читая в детстве стих, нередкоПоэт вставал на табуретку,Затем он вырос как поэт,Сев, как на трон, на табурет.
С тех пор парадного портретаНе видит он без табурета.Как был бы горд отец поэтаИ дед, создатель табурета,
Что табурет в одно мгновеньеПредстал объектом вдохновенья.Одно могло смутить бы предка —Что вместо музы – табуретка.
Поэту ж табуретки грузПодходит больше всяких муз.
С похмелья
…Не надо бы сходить с ума,Да крыша съехала сама…Не стоит в дебри погружатьсяС похмелья. Надо похмеляться…
Когда поэт напьётся браги,То пишет целые тома —Рука к перу, перо к бумаге,И сходит медленно с ума…
А после пьянки да пирушкиОн умирает от безделья,Неплохо было б няню с кружкойНа помощь вызывать с похмелья.
Когда ж пропиты все заначки,Опять страдает ерундой,И рвётся в Болдино в горячке,Представясь сказочным Балдой.
Героев сказочных услышитИ вновь напишет ерунду,А у героев съедет крыша,Лишь встретят в Болдино Балду.
Поэт им скажет: «Не беда!» —Ведь он, как Янус, многоликий:Как выпьет, он – Балдой Балда,А протрезвеет – Серб Великий!
Наказание Господне
Несколько древних евреев,Не лишённых литературного дара,Шутя придумали для легковерныхБиблию (в виде кошмара).Шутя (иначе тут не скажешь),За это Бог их и накажет.
Поэт, постигнувший предание,Запомнив все года и даты,Решил, что в Библии созданииОпять евреи виноваты.
Поэт, постигнувший культуру,И не лишённый, впрочем, дара,Шутя вошёл в литературу,То ль в роли бреда, то ль кошмара.
Шутя, а кто иначе скажет?Великий Серб, поэт в натуре,За это Бог его накажетИ за кошмар в литературе.
Памятник
К памятнику на бульварном кольцеПрихожу в терновом венце;Не цветы возлагаю —На троих разливаю…
Поэт прикладывал старанье,Он подбирал венец к лицу,И, разразясь бульварной бранью,Пришёл к бульварному кольцу.
Увидел памятник у сквера,И брань в устах его застыла,Вмиг потеплела атмосфера —Ведь у него с собою было!
Но выпить памятник суровыйТак и не смог поэт склонить,Тогда терновый на лавровыйВенец решил себе сменить.
Сказал он памятнику: «Вздорный,С тобой я больше не дружу.
Взамен тебя нерукотворныйЯ монумент сооружу!
Тогда мой дар признав бесспорным,Не в одиночестве, вдвоёмМы с ним, родным, нерукотворнымПол-литра мигом разопьём!
Пройдя народною тропою,Вдруг заиграет жизнь-палитра,С нерукотворным из запояМы выйдем, раздавив пол-литра!»
На стихи Владимира Силкина
Поэт и гадюка
В тёмном болоте не спится гадюке,Тянет из тьмы свои скользкие руки…………………………………….Просто гадюка себя уважалаИ женихов от ворот провожала…………………………………….Сватался леший один благородный…………………………………….Снова на воду летит позолота,И от бессилия воет болото,И на земле одиноким не спится,Впору в болоте пойти утопиться.
Эта гадюка иль, может, гадючка,Цепи змеиных эпох предваряя,Я уверяю – всё та ещё штучка,Та ещё штучка, я Вас уверяю.
Сватался к ней и удав закадычный,И водяной среди ушлых лещей,Сватался Леший, довольно приличный,Сватался даже Бессмертный Кащей.
Только гадюка себя уважалаИ женихов от ворот провожала…
Тянет из тьмы свои скользкие ручки,И, не нашедши пока никого,Эта в глубоком болоте гадючкаИщет поэта, видать, своего.