– Скажите, а Буслики здесь живут? – обратился через ограду я к ней.
– Филимоновы мы, не знаю никаких Бусликов, – разогнулась старушка.
– А куда они уехали? – растерялся я.
– И не жили такие тут никогда, мы как домик поставили, так и живем тут, – ответила бабка и потеряла интерес к беседе, вернувшись к своим грядкам.
Недоумевая, иду домой. Как это меня нет? И мое угрюмое и неведомое до конца пока подсознание согласно с бабкой – нет никаких Бусликов в поселке! Может, это другой мир, в котором есть все мои друзья, но нет меня? Надо почитать газеты, есть ли различия в истории? Пинаю стеклянную бутылку из-под лимонада, но тут же, нагибаясь, зачем-то подбираю ее. «Двадцать копеек», – смилостивилась пояснить память Толика. А то я сам не знаю, почем бутылки принимают. Потом почитаю учебники, поищу отличия, и вообще, думать, что делать во взрослой жизни, пора. Еще этот скорый развал СССР.
Отогнав Снежка и зайдя в дом, раздеваюсь и разуваюсь, не спеша все осматривая. Одежды много в сенях, но вся рабочая. Дома меня встречают похмельный отец и бабка Светлана.
– Иди ужинай, – подпихивает меня в бок бабуля в сторону кухни и подальше от отца.
Захожу. Нос обнаруживает приятный запах борща, я сглатываю слюну и наливаю себе тарелку, не забыв положить сметаны из старой с обломанным краем крынки. Поскольку отец работал забойщиком, мясо в доме не переводилось. Кроме ворованного колхозного, был и калым, ведь со всей округи вели бате на забой свою личную скотину простые граждане. Нет, свинью многие могли и сами забить, а вот с бычком не так все просто. Платили ему чем? Мясом да спиртным в виде водки или самогонки. Поэтому трезвым отец бывал нечасто. Оглядываю помещение, взгляд падает на маленький пузатый холодильник – надо его проинспектировать потом. В большом, я точно знаю, молоко и мясо хранится. Плита есть электрическая, есть и обычная на дровах, на ней сейчас в большой столовской кастрюле варится еда для поросят наших. Вроде бабка крупы сыплет да хлеба им. Есть и куры, но там мешок комбикорма стоит снаружи стайки, и кормлю пернатых зачастую я. На кухне все просто, но основательно. Мощный стол, удобная лавка и несколько самодельных табуретов тоже монструозного вида.
Сметана у меня в борще своя – бабкин промысел. А вкусно-то как!
На кухню заходит бабуля с пустой, уже помытой, бутылкой, той, что я подобрал.
– Я ее к твоим поставлю, – говорит она и ставит бутылку в незамеченный мной встроенный шкафчик под окном.
Подлила борща, добавила сметаны, вздохнула и вышла. А я, наевшись и вымыв посуду, беру кусок халвы из стоявшей на столе миски, наливаю чаю из закопченного чайника с печки и иду к себе. Там первым делом я переоделся и нашел свой школьный дневник. Открываю – мать моя женщина! Одни двойки, за редким исключением. Что поразило – домашка на завтра записана, чего не ожидал от хулигана и двоечника. Математика – ничего, физра – ничего, черчение – ничего, география – какие-то параграфы. Нахожу учебник «География СССР» для седьмых-восьмых классов за авторством Строева тысяча девятьсот шестьдесят пятого года издания аж! Учебник весь потрепанный, уверен, что не мной. Читаю заданный параграф по союзным республикам Средней Азии. Неожиданно увлекло, да так, что не заметил, как в комнату зашел отец.
– Толька, первый раз тебя с книжкой вижу, случилось что? – хохотнул он перегаром на меня.
– А что еще делать? – с недоумением смотрю на него и добавляю: – Корову пока не привели.
– Баню затопи иди, завтра на работу, а я грязный, как свинья, – дает команду отец и разворачивается к выходу.
– Сейчас дочитаю, – решаю не спорить с ним, хотя, по моему мнению, он и сам мог растопить.
– Я тебе что сказал?! – поворачиваясь, орет отец, и его глаза наливаются кровью. – Встал и пошел, пока… не дал! Сидишь на моей шее, скотина.
Он размахнулся для тумака, но я, хоть и офигевший, подсел под его руку, и его кулак просвистел над моей головой. Но батя ловко второй рукой припечатал по лбу, и мне, сидящему, увернуться не удалось. Падаю на кровать в полном шоке. Отец, видимо, удовлетворенный победой, выходит из комнаты. Это я тут так долго не проживу. Толяну, поди, все мозги вышиб, вот он и учился плохо. И как он сказал про меня? Иждивенец? Охренеть. Нет, надо сваливать в техан после восьмого, в другой город, иначе или он меня зашибет, или я его. А я, дурак, еще думал над десятилеткой. Тут бы пару месяцев дожить.
Затопил баню, потом подоил корову. Оказывается, я это дело любил, а так-то бабка и сама могла. Но дойка меня реально успокоила. Уснул быстро и проснулся рано. Как думаете, от чего? Да, правильно! Петух прокукарекал. Я уже и забыл, каково это, когда просыпаешься утром, и ничего не болит, а член стоит – Верка, зараза, приснилась. Бодро вскочил, начал разминаться, а тело деревянное, сила есть, и немалая, а растяжки нет. Начал тянуться и не заметил, как заглянул отец.