Раздали варианты контрольной – шесть штук по числу рядов школьников, в классе было три ряда парт. Списать можно было у тех, кто сзади сидит и спереди, но у меня позади стена. Я с удовольствием глядел на молодых одноклассников, вспоминая. К моменту переноса многих из них в живых уже не было, а первым летом вместе с родителями разобьется Жуков Игорь. Я к нему неплохо относился, он был не таким снобом, как остальные. Второй от рака умрет та самая Фаранова, по которой якобы я сейчас сохну, но ее нет сейчас в классе, она «бэшка». Не помню точно, когда умрет, дочку успеет родить, лет в двадцать, наверное. Интересно, смогу я повлиять на эти события? Смотрю по сторонам – все заняты делом, корпят над листками. Забавно выглядит Петр. Он поминутно оглядывается на сидящую сзади Верку. Та думает, что он пытается списать у нее, и возмущенно шипит. А Петька пытается задобрить щенячьим взором соседку сзади. Надо будет спросить у него, как там вчера прошел осмотр женского юного тела.
– Штыба, хватит на девочек смотреть, решай контрольную, – хлопнула листком с задачами передо мной учительница, вызвав гогот остальных присутствующих.
«Вот кони!» – ругнулся я на них про себя и углубился в задачи. Ничего особенного. Единственным удивлением для меня было, что это контрольная по алгебре. Оказывается, нет такого предмета сейчас, как математика. Вместо нее есть геометрия и алгебра! Два отдельных предмета. Четыре задачки, одна легче другой. Что вы хотите – восьмой класс! Решаю минут за десять на черновике, потом столько же еще переношу решение на отдельный выданный лист со штампом школы. Поднимаю голову и вижу округленные глаза Кондрата. Он видел мою жесткую расправу с задачками.
– Откуда ответы? Знал? И кто решал их тебе? – шепотом спросил он, истолковав мои успехи по-своему.
Я еще вчера решил не париться с конспирацией, ведь после восьмого класса уже через пару недель многих своих одноклассников долго не увижу.
– Сам решил! – ответил я и слегка подвинул задачи Кондрата к себе.
Быстро решаю парочку и поворачиваю листок к нему. Он, явно офигевая, переписывает себе обе решенных мною задачи, а я тем временем иду сдавать решение.
– Толя! Что ты вскочил? Решай. Времени еще много, – возмущенно говорит Вера Николаевна.
– Да я решил все уже, – отвечаю ей, вызвав опять смех окружающих.
Иду на выход, видя, как учительница недовольно хмурит брови. Она решила, что я надеюсь на тройку, ведь сама пообещала мне плюс один балл. Уже закрывая дверь, вижу, что она решила все же почтить своим вниманием мои каракули. Да, каракули, с письмом у меня не очень, оказывается.
Иду в столовую, так как болтаться по коридору чревато лишней нагрузкой. Директор школы, чей шестидесятилетний юбилей мы недавно праздновали – фронтовик. Увидит кого без дела, работу найдет, вот хотя бы двор мести. В столовой, несмотря на раннее утро, уже есть чем закусить, привезли откуда-то сорокалитровую кастрюлю с беляшами! Жирные, мягкие, горячие, истекающие внутренним соком. Вот и пригодился рублик, выданный отцом. Два беляша, стакан свежесваренного компота. Жизнь хороша! «А хорошо жить еще лучше», – добавило цитату подсознание. Шутки шутками, а два урока делать нечего. Ну, хорошо, не два, а полтора. Пойти в спортзал посмотреть на девочек из десятого? У них как раз физра. Заглядываю в щель, но все видимое пространство занимает фигура толстенькой Марины, моей, кстати, соседки по улице. Никакого удовольствия смотреть на ее толстую задницу нет. Чертыхнувшись, решаю сходить в библиотеку. Поднимаюсь наверх на второй этаж и, удачно разминувшись с директором, чей басок громыхал где-то неподалеку, захожу в обитель знаний. Толик тут бывал два раза в год, когда брал учебники и когда сдавал. Я в свое время бывал чаще, особенно любил фантастику и военные мемуары, не брезговал и приключениями. Библиотекарша – сушеная вобла лет сорока пяти, удивленно подняла на меня глаза.
– Заблудился?
Епть, она еще и юморит! Не помнил я такого за ней.
– Дверь с той стороны закрой, – уже неприкрыто хамит вобла.
«А ведь она меня не любит. И за дело», – вспоминаю я. Учебники, что я возвращал, обычно были в ушатанном состоянии. Но информационный голод толкает меня на примирение с женщиной явно не моей мечты.
– Есть справочник для поступающих в техникум? – не замечая наезда, спрашиваю я.
– Может, сразу в вуз? – морщится ее и так сморщенная физиономия. – Ладно, вон там в шкафу лежат. Полистай, если буквы еще не забыл.
– А что старый такой? – возмущенно оборачиваюсь к ней, держа в руках справочник для поступающих в средние специальные учебные заведения СССР в тысяча девятьсот восьмидесятом году.
– Где? – изумляется дама. – Новый он! Всего четыре года! Что там могло измениться?
Вообще да! Что там могло поменяться? Это вам не двадцать первый век с его постоянно меняющимися реалиями, тут, к примеру, цены на товар прямо на нем и размещены. Сажусь за парту и листаю, найдя сначала РСФСР, а затем и Ростовскую область. Вариантов немного на самом деле. Я, пользуясь информацией из будущего, знал все рыбные места. Для меня важно было получить полное среднее образование, стипендию, общагу, ну, и денежную специальность на всякий случай. Первый вариант – мореходка, второй – геология, по моей прошлой специальности, звучит сейчас как топография. Мореходку я вычеркнул, хотя мест, где можно получить образование, полно. Оно мне надо во флоте потом служить три года? Хотя Горбачев и матросов отправит домой. А вот в ближайшем к моему поселку большом городе был подходящий для меня техан – Новочеркасский геологоразведочный. Там имелось отделение инженерной геологии, и, как вижу из справочника, я мог получить специальность топографа. Вторым плюсом было то, что техан готовил специалистов для Кубы, Болгарии и прочих стран братского зарубежья, ну и не совсем братского, вроде Пакистана. Немного их было, выпускников, – около сотни, но были, а это возможные связи. У меня так приятель года на три младше меня после техана получил приглашение в Монголию от своего соседа по общаге. Уехать за границу было круто. Вспоминаю фразу – «Курица не птица, Монголия не заграница», или там Болгария была? Но как вариант знакомство с Дамдины (так звали этого монгола) оставлю. Кстати, это одно из самых простых монгольских имен, папа у Дамдина был Зандаахуугтин, например. Что имя, а что фамилия, я уже забыл. Общага в техане, конечно, не новье, лет двадцать сейчас этой пятиэтажке на улице Крылова, 6, но жить там можно было. Куда по жизни двигать дальше, я пока не решил, есть время подумать. В каком вузе учиться? Как потом откосить от армии? Ведь терять два года мне не хотелось, и Толян у меня в голове был полностью со мной согласен. В техникуме есть неплохой относительно новый спортзал, я там участвовал в соревнованиях по борьбе, помню.
Выписываю адрес приемной комиссии, даты поступления, нужные экзамены числом аж три штуки. Сочинение, математика, история – ничего сложного. Историю разве что придется повторить, и то не события (я их помню), а то, как трактуют их сейчас.
– Лучше училища смотри, техникум не потянешь, – напугала меня неслышно подошедшая сзади библиотекарь.
– Ирина Игоревна, что вы подкрадываетесь? – возмутился я, с перепугу вспомнив ее имя и отечество.
– Скажешь тоже – подкрадываюсь! Интересно стало просто, удивил ты меня, еще и имя мое знаешь откуда-то? Следишь за мной, Штыба? – хихикнула она.
А она точно юмористка, оказывается. Тут дверь отворилась, и в библиотеку ввалился медведем наш директор школы – Николай Николаевич. И сразу увидел меня.
– Так, а чего не на уроке? Какой у тебя сейчас урок? – вопросил он, грозно вперив в меня взгляд.
– Контрольная у нас, я уже все написал, – решил начать жизнь честного человека я.
– Ой, насмешил!
– Ой, умора! – хором не поверили мне собеседники.
– Я тебя три раза хотел на второй год оставить, если бы не отец… гм… это неважно.
– Давай сходим в класс и узнаем, чего ты там нарешал, – предложил Николай Николаевич.